Принцесса на стажировке - [32]

У меня просто сердце в груди перевернулось. Так это правда!

– Неужели они могут это сделать? Неужели Евросоюз на самом деле может выкинуть Дженовию всего лишь из-за нескольких улиток?

Бабушка выпустила длинную струйку голубого дыма.

– Разумеется, нет!

Это сказал папа, который вошел в комнату, прижимая к уху мобильник. Я, было, вздохнула с облегчением, но потом поняла, что он говорит не со мной, а отвечает по телефону.

– Нет! – заорал он, уж не знаю, с кем он там разговаривал. Взяв с тарелки несколько сэндвичей, он повернулся и пошел обратно в свой номер. – Она действовала исключительно по собственной инициативе, а не от имени какой-либо международной организации. Неужели? Что вы говорите? Я очень сожалею, что вы именно так это восприняли. Возможно, когда у вас будет дочь-подросток, вы меня поймете.

Он вышел и захлопнул за собой дверь.

– Ну-с, – бабушка затушила сигарету в пепельнице и протянула руку за остатками «сайдкара». – Может быть, поговорим о предвыборной платформе Амелии?

– Блестящая идея, – сказала Лилли и нажала какие-то кнопки на своем карманном компьютере.

Что ж, по крайней мере, теперь я точно знаю, почему бабушка так ухватилась за эту затею с выборами президента. Это единственный способ отвлечь внимание репортеров от скандала с исключением Дженовии из Евросоюза за экологический терроризм.

Но какое оправдание у Лилли? Я хочу сказать, что от кого-от кого, а от нее я меньше всего ожидала, что бабушка сумеет переманить ее на свою сторону.

И ты, Лилли?

В перерыве между моими интервью журналам «Тайм» и «Ньюсуик» в комнату вернулся папа. Вид у него был встревоженный. Мне стало очень неловко, и я извинилась перед ним за всю эту историю с вбрасыванием улиток. Он принял мои извинения спокойно.

– Ладно, Миа, ты очень сильно не переживай, – сказал он. – Думаю, все обойдется, если мне удастся создать у общественности впечатление, что ты действовала по собственной инициативе и как частное лицо, а не как регент.

– И, возможно, – с надеждой добавила я, – люди перестанут злиться, когда увидят, что мои улитки не делают ничего плохого, а приносят только пользу.

– В том-то все и дело, – сказал папа. – Твои улитки вообще ничего не делают. Если верить последним отчетам, которые я получил от отряда быстрого реагирования Королевского военно-морского флота Дженовии, они просто сидят на месте. Вопреки твоим горячим заверениям, они вовсе не поедают эти чертовы во shy;доросли.

Услышав это, я приуныла.

– Может, у них шок, – предположила я. – Я хочу сказать, их ведь привезли аж из Южной Америки, наверное, им никогда не приходилось уезжать так далеко от дома. Наверное, им понадобится какое-то время, чтобы акклиматизироваться в новой обстановке.

– Миа, они там уже две недели. Можно было ожидать, что за две недели они немного проголодаются и чего-нибудь поедят.

– Да, но, может, они плотно поели в самолете? – предположила я от отчаяния. – Я хочу сказать, я просила, чтобы на время перевозки им был обеспечен максимальный комфорт.

Папа только посмотрел на меня.

– Миа, – сказал он, – сделай милость, впредь, если тебе придут в голову еще какие-нибудь гениальные идеи по спасению залива от ядовитых водорослей, сначала поделись ими со мной.

Вот так-так.

Бедный папа. Как это все-таки тяжело, быть принцем.

Сразу после этого я ушла, а Лилли осталась. ЛИЛЛИ ОСТАЛАСЬ С МОЕЙ БАБУШКОЙ. Потому что ей все еще не удалось дозвониться до Ларри. Лилли сказала, что если ей удастся сделать так, чтобы меня пригласили в передачу Ларри Кинга, то победить Лану в понедельник будет проще простого. Но я с ней не согласилась. В нашей школе Си-Эн-Эн никто не смотрит, кроме Лилли, естественно. Вот если бы меня показали по Эм-Ти-Ви – тогда другое дело.

Но неважно. Я поняла, почему бабушка так ухватилась за идею выдвижения меня кандидатом в президенты студенческого совета. Но зачем ЛИЛЛИ влезла в это дело? Я имею в виду, если она так возмущалась из-за камер наблюдения, то это ЕЙ надо было баллотироваться в президенты. Как вообще все это понимать?

10 сентября, четверг, мансарда

Угадайте, где я буду жить, пока мамы и мистера Дж. не будет в городе? Точно, я буду жить в «Плазе».

С БАБУШКОЙ.

Да, конечно, у меня будет отдельный номер. МОЖЕТЕ МНЕ ПОВЕРИТЬ, Я НИ ЗА ЧТО не стану, спать в одном номере с бабушкой. Я теперь ученая: бабушка один раз ночевала у нас в мансарде, так вот, она так громко храпела, что я за всю ночь почти не сомкнула глаз. Она спала в гостиной, но мне все равно было ее слышно. Не говоря уже о том, что она занимает ванную целую вечность и оставляет после себя свинарник.

Пожалуй, я чего-то в этом роде ожидала. Я хочу сказать, мама и мистер Дж. ни за что бы не позволили мне остаться в мансарде одной, даже если бы на крыше нашего дома разместилась вся Национальная гвардия Дженовии, готовая уничтожить любого международного террориста, который попытается похитить принцессу. После того, что было на моем дне рождения – ни под каким видом!

Но мне это безразлично. Теперь у меня есть проблемы посерьезнее – я ухитрилась сделать так, что страна, которой мне когда-нибудь придется править, стала самой ненавистной во всей Европе. А это не так просто сделать, учитывая, что есть Франция.