Принцесса Иляна - [114]

— Не надо. Я сам. Сам, — он улыбнулся через силу.

— Добро пожаловать домой, мой супруг, — произнесла Илона, когда тот взошёл на крыльцо и наконец поравнялся с ней.

Сейчас от него даже лёгкого поцелуя ждать не следовало, да и беременная супруга не смогла бы поцеловать мужа. Ей мешал дотянуться до его лица необъятный живот, а муж никак не смог бы нагнуться к ней из-за больной поясницы, хотя если бы он встал сбоку, нагибаться пришлось бы всего ничего.

— Рад найти тебя в добром здравии, моя супруга, — ответил Влад и всё такими же мелкими осторожными шажками направился в дом.

Следом за отцом к Илоне подошёл пасынок, поцеловал ей руку:

— Доброго дня, матушка. Есть, чего перекусить с дороги?

— Да, конечно, — рассеянно ответила мачеха. — Я велела накрыть в столовой... А что же мазь, которую я давала? Не помогла?

— Она давно закончилась.

Эх, опять у Илоны не вышло встретиться с мужем так, как хотелось бы! Но долго грустить было некогда: следовало заняться лечением.

II

Мазь, овчинная шкура, обёрнутая вокруг поясницы, и постоянное пребывание в тёплой комнате, где нет и намёка на сырость, сделали своё дело. Если весь первый день после приезда муж лежал пластом в своей спальне, то уже на второй день порывался встать с постели.

— Ну, как знаешь, — сказала Илона, помня о том, что прямых запретов Ладислав Дракула не выносит. — Но если сейчас встанешь, то ещё через день станет, как было вчера. И придётся начинать лечение с самого начала.

— Может послать за лекарем? — предложил Ласло, на что услышал «нет!», причём сказали одновременно и Илона, и её супруг.

— Я не болен, и, значит, ни к чему посылать за лекарем, — сказал Влад.

— Ещё придёт какой-нибудь коновал, — замахала руками Илона. — Нет, с болью в пояснице мы и сами справимся.

Так и вышло: муж уже через полторы недели расхаживал по дому широким свободным шагом и, наверное, предпочёл бы совсем забыть о недавнем недуге, из-за которого не мог даже сидеть. Мужчины не любят вспоминать время, когда были беспомощны.

Илона поначалу обрадовалась, что супруг здоров и сможет думать не только о своей пояснице, но, увы, проявлять некое особенное внимание к жене он даже после выздоровления не спешил. Всё осталось так же, как было в день приезда. Конечно, Влад говорил с ней заметно теплее, чем до похода, был вежлив, но замечать в своей супруге женщину не хотел. Лишь тогда, когда она спрашивала: «Хочешь почувствовать, как шевелится ребёнок?» — и прикладывала его ладонь к своему животу поверх платья, на лице мужа появлялось выражение, которое можно было бы принять как свидетельство сердечной привязанности. Но к кому была эта привязанность? К супруге или к ребёнку? И насколько сильной эту привязанность следовало считать?

Илона забеспокоилась, что её супруг вот-вот придумает себе некое занятие и начнёт целыми днями пропадать где-нибудь, и, значит, не следовало откладывать разговор, который уже давно пора было начать.

Однажды утром, по окончании семейной трапезы, когда муж с пасынком начали выбираться из-за стола, Илона вдруг протянула руку и ухватила мужа, только что сидевшего по левую руку от неё, за рукав:

— Влад, подожди. Нам надо поговорить об очень важном деле.

— О чём? — спросил тот.

Илона отпустила мужнин рукав, бросила взгляд на Ласло, уже направившегося к дверям, и пояснила:

— Мне скоро рожать, а мы до сих пор не обговорили, как будем крестить нашего будущего ребёнка.

— Ах, об этом! — муж как будто считал, что говорить тут особо не о чем, и всё же сел на место. — Всё согласно брачному договору. Если будет мальчик, то его окрестит священник из той церкви, куда я хожу с сыном. Большого празднества устраивать не будем, ведь много гостей всё равно не придёт. А если родится девочка... тогда твоя родня, конечно, захочет сделать из этого знаменательное событие. Наверняка устроят праздник во дворце, как было полгода назад, и всё это, не спрашивая меня.

— Нас, — поправила Илона.

— Ну, хорошо — не спрашивая нас, — кивнул Влад. — Вот и всё. О чём же ты беспокоишься?

— Как! — Илона всплеснула руками от удивления и даже ощутила, что ребёнок у неё в животе шевельнулся, потому что почувствовал волнение матери. — А как же крёстные? Если родится мальчик, кто будет крёстными для него? Тебе нужно найти их заранее, ведь это должны быть достойные люди...

— Крёстные? — переспросил муж. — Почему ты говоришь о них так, будто их должно быть много, или я ослышался?

— А разве их не должно быть много?

Илона всегда знала, что у ребёнка должно быть по меньшей мере три крёстных, потому что три — священное число. Если крестят мальчика, то у него должно быть два крёстных отца и одна крёстная мать, а если девочку, то — наоборот: две матери и один отец. И вот теперь она услышала, как её муж утверждает что-то странное:

— Нет, крёстный нужен всего один[15], — сказал он.

— Да? — Илона продолжала удивляться. — У влахов так положено? А больше нельзя?

— Нет, нельзя. А зачем?

— Потому что чем больше у ребёнка крёстных, тем лучше. Ведь они все будут заботиться о нём. А если они не только достойные, но и высокопоставленные люди, то ребёнку это в будущем очень поможет, когда он вырастет. У него будет много знатных покровителей. Вот, к примеру, я уже говорила со своей сестрой. Если у меня родится девочка, я хочу, чтобы моя сестра стала ей крёстной матерью. Второй крёстной матерью, наверное, захочет быть тётушка Эржебет, а крёстным отцом — Матьяш. Ну, а если Матьяш не захочет исполнять эту обязанность, то назовёт подходящего человека из своих родственников. В любом случае выбирать крёстного отца будем точно не мы с тобой. А может, крёстных отцов будет даже двое. Простым людям не дозволено выбирать больше трёх крёстных, но в знатных семьях другие правила.