Принцесса Элли - [48]

— Я думаю о тебе.

У меня перехватывает дыхание.

— Правда?

Он убирает мои мокрые волосы назад, его лоб все еще прижат к моему.

— Все время.

Логан гладит меня по щеке.

— Ты мне нравишься.

А потом я плачу и улыбаюсь одновременно.

— Я так ждала, что ты это скажешь.

Он проводит большим пальцем по моей нижней губе и смотрит мне в глаза.

— Я тоже это чувствую, милая Элли.

— Ты чувствуешь?

Он кивает в мою сторону.

— Всегда. С самого начала.

Мои пальцы скользят по щетине на его челюсти, по подбородку, по шее — я просто хочу прикасаться к нему.

А потом — так нежно — Логан берет мое лицо в свои руки и целует меня. Сначала это шепот прикосновения, мягкое касание его губ. Я протягиваю руку и прижимаюсь к нему, целуя в ответ, ощущая его мягкие, полные губы, беря столько же, сколько и отдаю, наслаждаясь каждым ощущением. Я вздыхаю, когда чувствую прикосновение его языка. Медленный и изучающий, но твердый. Он скользит и щелкает, и внизу живота у меня все сжимается самым отчаянным, удивительным образом. Логан накрывает мою верхнюю губу своей, тихонько посасывая; затем, со вздохом, в котором чувствуется сожаление, он отстраняется.

Его руки скользят по моим волосам к плечам, по рукам, как будто он не может перестать прикасаться ко мне.

— Мы должны ехать во дворец. Твоя сестра…

— О боже, Лив! Она, должно быть, в ужасном состоянии.

Я самая плохая сестра на свете. Кто-то должен наконец сделать мне такую звезду на аллее славы.

— Я должна позвонить ей.

Логан поднимает нас обоих, все еще держа меня за руку, и ведет под дождем к своей машине на грязной подъездной дорожке.

— У меня есть телефон — позвоним ей по дороге.

Логан

Когда я возвращаю Элли во дворец, ее окружают слезы и объятия. Мы идем в желтую гостиную, потому что сама королева хочет удостовериться, что Элли жива и здорова. Генри и Сара тоже здесь, как и принц Николас и Оливия. Она хватает Элли в тот самый момент, когда мы входим, всхлипывая, а потом Элли тоже всхлипывает. И извиняется. Она рассказывает, что она вышла из «Козла» подышать свежим воздухом, ушла и заблудилась. Затем, несколько часов спустя, она просто случайно встретила меня на улице, когда я шел домой из больницы.

Это самая большая чушь, которую я когда-либо слышал. Это даже смешно… Но они все так счастливы, так рады, что она жива, что никто не сомневается.

Я не подтверждаю то, что она говорит; я остаюсь невозмутимым, нейтральным. Я не буду лгать Николасу — никогда. Есть разговор, который нам с ним нужно будет провести… но я не собираюсь устраивать его сегодня.

У меня другие планы — важные планы, — и мне не терпится приступить к ним.

Эти планы откладываются, когда королева требует вина. Альберт, дворецкий, протягивает мне бокал, и я беру его, присоединяясь к тосту, и выпиваю. Но это так странно: пить с этой группой важных людей, как будто я один из них. Как будто я принадлежу этой комнате, а не миру снаружи, наблюдая за дверью.

Я отбрасываю эту мысль в сторону, когда Элли звонит отцу в Нью-Йорк с телефона Оливии. Еще больше слез. Эрик Хэммонд приедет в гости через несколько дней, и теперь, когда Элли найдена, безумная, горькая спешка, чтобы добраться до Оливии, уже не нужна.

После того как Элли вешает трубку и бокалы с вином убраны, кажется, что пришло время расходиться. На сегодня хватит. Пора привести мои планы в действие.

Но они снова задерживаются.

Этого я не ожидал. Я думаю, никто не ожидал.

— Мы хотим пожениться, — говорит Генри королеве, держа Сару за руку.

Ее величество кивает.

— Да, конечно, я знаю. Но время пройдет быстро, и многое еще предстоит сделать.

— Нет. — Светловолосый принц качает головой. — Мы хотим пожениться сегодня вечером. Здесь… Сейчас.

Я не думаю, что когда-либо видел королеву смущенной. Я не думаю, что кто-либо когда-либо видел королеву смущенной или удивленной. Но сейчас два этих состояния сошлись.

— Что?

— Элли могла погибнуть, — говорит ей Генри ясным, спокойным голосом. Он все продумал; он знает, чего хочет, и он полон решимости это получить. — Мама с папой умерли молодыми, и единственным утешением было то, что они провели все эти годы вместе. Жизнь так коротка, бабушка. Все проходит так быстро. — Генри притягивает Сару ближе к себе. — Я больше не хочу тратить ни минуты жизни, не будучи мужем Сары.

— Никто больше не должен знать; это будет только для нас. Мы сохраним это в тайне, — предлагает леди Сара. — Конечно, у нас будут официальная церемония и прием, как и планировалось.

— Этот день будет трудным для нее, — объясняет Генри. — Она пройдет через это, потому что мы оба понимаем, что этого ждут, и там будет много беспокойства и тревоги. Но здесь, сейчас, будет только радость.

Сара наклоняется вперед, ее глаза умоляют.

— Пожалуйста, поймите, Ваше Величество.

И Генри добавляет:

— Пожалуйста, скажи да.

Она легко могла бы сказать «нет». Членам королевской семьи нужно разрешение королевы на вступление в брак — это закон. Устаревший, но все же закон.

Но я давно подозревал в королеве нечто такое, чего не замечали остальные: несмотря на ее стальную внешность, у Ее Величества, королевы Леноры Весско, есть слабое место. Оно может быть маленьким и скрытым… но оно есть.