Принцесса Элли - [10]

— Это была просто мысль, — клянется Элли, начиная смеяться.

— Минутная слабость, — говорю я, поддерживая ее.

— Мы просто очень устали и…

— И слишком долго пробыли на этой кухне. — Он указывает на дверь. — Пошли вон, оба.

Когда мы не двигаемся, он идет за метлой.

— Давай-давай!

Элли хватает свой рюкзак, и я веду ее к задней двери, в то время как Марти бросается на нас, как на паразитов.

* * *

На тротуар капает дождь — легкая, противная дымка. Краем глаза я вижу, как Элли натягивает капюшон, но мой взгляд остается устремленным вперед. Если твои глаза направлены на человека, которого ты охраняешь, ты все делаешь неправильно.

Я обращаю внимание на тех, кто находится на улице, читая язык их тел, — пешеходы по дороге на работу, бездомный на углу, я не отхожу далеко от Элли, держа ее в пределах досягаемости, сканируя местность слева направо на предмет потенциальных угроз или любого, кто по глупости решит подойти слишком близко. Это как вторая натура.

— Тебе нужно уже бежать в школу?

— Еще нет. Это последняя неделя, так что у меня первый и второй уроки факультативы.

Не глядя на телефон, я пишу Томми, что отвезу Элли в школу — он должен встретить нас там.

Дождь усиливается, в сером небе вспыхивает молния.

— Есть какое-то конкретное место, куда ты хочешь пойти?

Я не хочу, чтобы она промокла и заболела.

— Я знаю одно место. — Ее маленькая ручка хватает меня за запястье. — Пошли.

К тому времени, как мы проходим через каменную арку Метрополитен-музея, уже льет как из ведра, вода стекает по ступенькам сотнями маленьких ручейков. В фойе с мраморным полом тепло и сухо. Элли стряхивает воду со своей толстовки и отжимает длинные, разноцветные волосы, и я улавливаю ее запах. В нем сладкий персик, флердоранж и дождь.

— Моя мама часто приводила сюда меня с Оливией.

Я тянусь за кошельком, но Элли показывает студенческий билет и протягивает два ваучера билетеру.

— У меня гостевые абонементы, — говорит она, — утреннее посещение для студентов.

Я никогда не был в музее — во всяком случае, не в качестве посетителя. Королевская семья посетила больше музейных мероприятий и гала-концертов, чем я могу сосчитать, но мое внимание было приковано не к экспонатам. Я иду рядом с Элли из одной похожей на пещеру комнаты в другую, и она болтает без умолку, как будто ее рот не может оставаться без движения ни секунды.

— Ты всегда хотел быть телохранителем?

— Нет, — бурчу я.

— Кем ты хотел быть?

— Хотел делать то, в чем я хорош.

Она наклоняет голову и смотрит на меня.

— Как вышло, что ты стал телохранителем Николаса?

— Я служил в армии. У меня это хорошо получалось — меня отобрали для специальной стажировки.

— Типа Джеймс Бонд, морской котик, да?

— Что-то вроде того, да.

Элли качает головой, когда думает. Ее золотистые волосы сейчас высыхают, и на них появляется мягкая волна. Она останавливается перед египетской экспозицией, свет, отраженный от саркофага, отбрасывает на ее черты теплые тени.

— Ты убивал кого-нибудь, когда служил в армии?

Я осторожен со своим ответом.

— Какая там поправка в вашей Конституции защищает людей от показаний против себя?

— Пятая.

Я киваю.

— Я ей воспользуюсь. Это окончательный ответ.

Она моргает своими длинными светлыми ресницами, глядя на меня.

— Значит, да. Черт, Логан, ты как крутой убийца.

Я фыркаю.

— Я этого не говорил.

— Ты и «нет» не сказал.

Через несколько шагов она добавляет:

— Я не думаю, что могла бы убить человека.

— Ты бы удивилась, узнав, на что ты способна в определенных ситуациях.

— Если бы ты кого-то убил… тебе было бы плохо?

Я провожу языком по внутренней стороне щеки и отвечаю честно, не заботясь о том, как это прозвучит:

— Нет. Я бы не чувствовал себя плохо. Некоторых людей нужно убивать, Элли.

Я открываю для нее дверь, и она что-то напевает себе под нос, проходя внутрь — в выставочный зал моды со слабым освещением и соблазнительными красными стенами.

— А как насчет темной одежды? — спрашивает она, когда мы идем по коридору. — Это что-то вроде обязательного дресс-кода, которому вас учат в школе телохранителей?

Я смотрю на нее сверху вниз.

— Ты задаешь много вопросов.

— Мне нравится все знать. — Она пожимает плечами. — Я общительный человек. Так что там с одеждой?

Я тереблю пальцем темно-синий галстук на шее — тот самый, который, насколько я помню, ей нравится.

— У рыцарей есть доспехи; у нас темная одежда. Мы должны смешаться с толпой.

— Невозможно! Ты слишком горяч, чтобы слиться с толпой.

Я сдерживаю улыбку. Она кокетливая маленькая штучка — дерзкая; она не умеет скрывать свои чувства и не стала бы, даже если бы умела. Если бы Элли была старше, если бы мы были другими людьми, я бы всерьез задумался о том, чтобы пофлиртовать в ответ. Мне нравится возвращать то, что я получаю.

Из любопытства я спрашиваю:

— Кем ты хочешь быть, когда окончишь школу?

Она вздыхает долго и глубоко.

— Это вопрос на миллион долларов, да? — Она мотает головой взад-вперед. — Если я хочу материальной устойчивости, мне следует пойти в финансы. Стать крутым аналитиком. Я хорошо разбираюсь в цифрах, а бизнесу всегда будут нужны аудиторы.

Я открываю для нее дверь в следующий зал.

— Звучит так, как будто сейчас будет «но».