Принцесса без короны. Отбор не по правилам - [20]

– Вставайте! – приказал он.

Дайна поднялась из кресла и едва не упала на ковер. Ноги были непослушными, голова кружилась. Валентин удержал ее, но девушка все же не устояла на ватных ногах и уткнулась лбом в его грудь.

Ее обожгло. Ощущение было таким, словно прикосновение вызвало огненную волну – она прокатилась по телу Дайны, почти выбивая дух. Издалека доносилось мерное биение чужого сердца, ладони Валентина тяжело и властно лежали на плечах, и девушка чувствовала себя мошкой, которая вязнет в густом сладком сиропе.

– Больно… – выдохнула она в темный шелк плаща.

– Так и должно быть, – откликнулся Валентин. – Потерпи еще немного. Сейчас тебя окончательно укроет, и станет легче.

«Я расплатилась за его доброту, – напомнила себе Дайна. – Иначе он уже сдал бы некромантку инквизиции». Ей хотелось быть циничной, но сейчас, окутанная теплом Валентина, она не могла.

Постепенно предательская слабость в ногах отступила. Сквозь нее проявилось новое чувство – Дайне казалось, что легкое перышко щекочет ее шею. Потом оно ушло, Валентин осторожно отстранил принцессу от себя и, подцепив ее подбородок кончиками пальцев, посмотрел в лицо и спросил:

– Легче?

– Да, – прошептала Дайна, не сводя взгляда с прорезей его маски. – Благодарю вас, милорд.

Он не выпускал ее, и девушка, понимая, что ей следует отступить, мысленно просила, чтобы это странное полуобъятие не разрывалось. Еще немного, секунду, еще одну.

Пока объятие длилось, она чувствовала себя нужной. Хоть кому-то. Хоть так – Дайна понимала, что Валентин сейчас смотрит на нее и видит ту девушку, которую не смог спасти.

Не важно. Совсем не важно.

Всю свою жизнь Дайна не видела от других ничего, кроме равнодушия и презрения. Принц Кендрик хотел ее использовать и смог замаскировать это желание. Валентин спасал ее, искупая вину перед своим прошлым – девушка прекрасно это понимала.

Но он все-таки видел в ней живого человека. Не вещь.

– Сядь, – сказал Валентин.

И Дайна вдруг поняла, что объятие разорвано и она уже сидит в кресле. В бокале снова была вода. Принцесса машинально взяла его – просто для того, чтобы занять руки.

– Выпей.

Она послушно сделала глоток – простая вода без каких-либо примесей. Валентин сбросил плащ прямо на ковер и устало опустился в кресло. Дайне подумалось, что у них обоих был очень длинный день.

– Что там был за скандал? – поинтересовался ректор, мягко махнув рукой в сторону камина. Пламя разгорелось с новой силой, на маску и белые волосы легли мягкие золотые мазки огня.

– Какой-то юноша стал обзывать нас, – ответила Дайна. Почему-то от воды ей сделалось так весело и тепло, словно она выпила вина. – Удивился, что орк делает в академии. Назвал меня степной шлюхой, но его сразу же поправили. Тут, оказывается, уже знают, кто я.

Ей сделалось горько. Она будет учиться, ходить по коридорам и лестницам, сидеть в библиотеке, и на нее станут смотреть, показывать пальцем и говорить: вот она, та самая Дайна, с которой законный супруг не стал ложиться в постель.

Кем лучше быть, шлюхой или женой, которая так и осталась невинной? Что не так смешно и нелепо выглядит?

– А, Базиль. – Валентин понимающе кивнул. – И с ним Клера. Они всегда всех задирают.

– Он назвал меня Баронессой Рваного Платья, – ответила Дайна и только теперь поняла, что так и не успела переодеться и на ней то же самое платье, в котором она валялась в траве, когда в двух шагах от нее ревел огненный столб. – Я не жалуюсь, не подумайте.

Валентин усмехнулся.

– Я сам об этом спросил.

Дайне подумалось, что он уже должен отправить ее обратно в комнату. Неужели не хочет, чтобы она уходила?

– Когда начнутся занятия? – спросила Дайна.

– Уже завтра. У первокурсников весь день уйдет на основы магической практики, – ответил Валентин и пояснил: – Это индивидуальное занятие с куратором.

Дайна понимающе кивнула.

– А кто будет моим куратором? – Сердце вдруг забилось часто-часто. Валентин пожал плечами.

– Не знаю. Магическое поле замка само распределит.

– Хорошо бы оно распределило к вам… – проговорила Дайна словно не по своей воле. Опомнившись, она едва не вскочила из кресла, с трудом подавив в себе желание зажать рот ладонями, чтобы больше не сказать никакой неподобающей чуши.

Дура, дура, дура!

Но Валентин лишь кивнул – по маске снова скользнули золотые блики.

– Да, – согласился он. – Хорошо бы.

– Мне, наверно, пора, – прошептала Дайна.

Губы немели, делаясь какими-то чужими, в животе становилось горячо и больно. Валентин снова кивнул.

– Да, пожалуй. Иди все время прямо, не заблудишься.

– Доброй ночи, милорд, – выдохнула Дайна и пошла к дверям, не чувствуя пола под ногами.

– Доброй ночи, – скользнуло по ее затылку.

Хлопнула дверь, отсекая зал с камином. Заскользили мимо книжные полки, маленькие яблоки фонариков подсветки, которые бросали рыжие блики на позолоту старых томов. Проплыл зал диковин и редкостей – щербатые пасти невиданного чудовища нестрашно оскалились из-за стекла; скелет двухголового человека медленно поднял и опустил руку.

Бежать. Бежать. Скрыться от самой себя, от того, что сейчас наполняло и рвало душу.

Дайна опомнилась лишь в оранжерее – вдруг поняла, что наступила ночь, что среди высоких древесных стволов царит таинственный синий сумрак, что она пришла в себя и трепет, который пульсировал в ней, растворился. Принцесса устало привалилась к столбу фонаря, который, покачиваясь, рассыпал во все стороны пригоршни света, и несколько минут стояла просто так, выравнивая дыхание.