Примета - [4]

Озарена.

Молодость, дай же

Вспомнить. Итак?..

Дальше и дальше

Отзвук атак.

И все короче

Наше «ура»…

Три часа ночи,

А не утра.

«Нас до сих пор именуют запасом…»

Нас до сих пор именуют запасом.

Гвардия эта не так и стара.

Вон как она с ветеранским заказом

Бодро под праздник проходит с утра.

Были усилия их непрестанны.

Их привилегии стали видны.

…Эти полковники, и капитаны,

И рядовые великой войны.

БОЛЬ

В страшные часы твои ночные

Боль — порой сама анестезия,

И, тебя сшибая под откос,

Боль — порой сама уже наркоз.

Потерял сознание от боли,

А когда очнулся поневоле,

Ты другой уже, да тот же ты,

Помня эту боль до тошноты.

«Все выгорело в памяти дотла...»

Все выгорело в памяти дотла,

До мертвенного угольного хруста.

Куда бы мысль, плутая, ни дошла,

Везде темно, безжизненно и пусто.

Сожженного строения костяк —

Единственное, что осталось в поле.

Казалось бы, действительно пустяк,

Но вздрагивает память поневоле.

ФРОНТОВАЯ КИНОХРОНИКА

Черно-белая война,

Накатившаяся снова.

Подтверждает нам она:

Ничего в ней нет цветного.

У действительной войны

Только гибель наготове.

Краски все приглушены —

Даже неба, даже крови.

«Прибалтийского пляжа…»

Прибалтийского пляжа

Уплотненный песок.

И стучит, будоража.

Море в самый висок.

Рядовые солдаты

Той, давнишней, войны

Наблюдают накаты

И откаты волны.

Курят возле залива

С чуть приметной ленцой

Или смотрят брезгливо

На бегущих трусцой.

САЛЮТ

Москва готовилась к салюту.

А мы, не хуже старых бар,

В гостиничный попали бар

На иностранную валюту.

Валюты, ясно, никакой

На счете или под рукой

Не оказалось, кроме кровной.

Но мы вошли походкой ровной.

А там — приятный полумрак.

А там — бутылок! Страшно глазу!

Нам объяснили, что и как.

Мы, правда, поняли не сразу.

Не проявили свой напор

И не высказывали мнений,

Хотя и был при нас набор

Всех орденов и всех ранений.

И мы покинули столы,

Не так уж сильно и задеты…

Тут и ударили стволы,

Тут и посыпались ракеты.

ДРУГУ-СТИХОТВОРЦУ

Мы теперь уж встречаемся мало.

Хоть и мечены общей судьбой.

Но стихи на страницах журнала

Все же видятся между собой.

И еще не сошедшие с крута.

Наподобие старых солдат.

Тут они обнимают друг друга

И придирчиво эдак глядят.

ПАМЯТИ С.С. СМИРНОВА

Сергей Сергеевич Смирнов,—

По правде, сделал он немало.

Он не искал особых слов,

Но вся страна ему внимала.

Он не оставил звонких книг —

Была его не в этом сила,—

Но наступил особый миг,

И Время им заговорило,

Чтоб сообщить через него

О тех безвестных людях долга…

Его забудут самого —

Они останутся надолго.

ПРИРОДА

Природа — санитар. Кого не схоронили,

Она потом сама присыпала песком.

Лежат у переправ, в речном холодном иле

Или под вставшим здесь березовым леском!

Количество стволов, средь боя раскаленных

По формуле ее равно числу стволов,

Несущих над собой прохладу крон зеленых:

Которые сильней и слез твоих, и слов.

ТРИПТИХ

1. ДО ВОЙНЫ

Вы палкой в снег потыкали,

А там, внизу, ручей.

Весенние каникулы.

Над школой шум грачей.

По льду конечком чертите,

Но слаб и мягок лед.

Огнем четвертой четверти

В момент его сожжет.

Весенние каникулы.

Крушение основ:

Распухшие фолликулы,

Ангина и озноб.

2. В ВОЙНУ

В гимнастерках эти дети,

Холодны и голодны,

Находились на диете

У грохочущей войны.

Их мальчишеские лица,

Их мужские костяки!

Пулемет, как говорится,

Взять на плечи — пустяки.

Эти юные солдаты,

Эта грозная пора.

Эти давние утраты,

Это дальнее «ура!..».

3. ПОСЛЕ ВОЙНЫ

Солдат-мальчишка одноногий

На деревянных костылях,

Взлелеянный в госпиталях,

Плывет как парус одинокий.

А небо — синего синей.

Уже идут занятья в школе.

Видна и в городе, и в поле

Его широкая шинель.

«Когда окончилась война...»

Когда окончилась война,

Пошли иные времена.

Но, все отчетливей видна,

Являться стала мне она.

Пока мы были на войне,

В ее дыму, в ее огне.

Она жила кругом, вовне…

Но оказалось, что во мне.

СОЛДАТСКАЯ ПАМЯТЬ

Удалось запомнить нам

Путь в разрывах, номер части,

Медсестер — по именам

И по званиям — начальство.

Сохранились с давних пор

До четвертого колена —

Лейтенант, сержант, майор

И — Маруся, Клава, Лена…

ПАРА

У окна, в коридорчике тесном,

Где закат отражался в полах.

Познакомились в первом протезном,

Как знакомятся в госпиталях.

Прибывало кино на телеге.

Обдавало дыханьем весны.

Оба молоды, оба калеки

Отшумевшей великой воины.

В тишине или в гуле обвальном,

Дальше — вместе, при свете и мгле,—

Помогая друг другу в буквальном

Смысле жить и стоять на земле.

Дети, внуки, забота и ласка,

Дом стандартный, и рядышком с ним

Инвалидная эта коляска,

«Москвичок» с управленьем ручным.

МИР ТЕСЕН!

Друзья моих друзей,

Окликнуты войной,

Дорогою своей

Шли рядышком со мной.

Ведь я там тоже был

Среди всеобщих дел.

Из речек воду пил

И у костров сидел.

Девчушечка — точь-в-точь

Подружка давних дней,—

Как выяснилось, дочь

Былой любви моей.

Пилот, что прянул в синь,

Оставив белый след,—

Как выяснилось, сын

Соседей прежних лет.

Дорогу кораблю,

Что рвется в высоту!..

Мир тесен! Как люблю

Я эту тесноту!

СТАРИКИ В ВОЕНКОМАТЕ

В военкомате старики —

Кто с красно-желтыми нашивками,

Кто с планками, кто без руки,

Кто пишет, может быть, с ошибками.

Глядят на длинного юнца,

Что из дверей по пояс высунут.

А он кричит им без конца:

— Ну что за люди! Всех вас вызовут!

Им даль горящая видна,

Команда слышится одна:

— Вперед! — тогда и встали в цепь они,