Примета - [3]

Вставал над холодной травой

Вечерний туманец.

Был в первой войне мировой

Противник — германец.

А в этой? Под лязги команд,

Нам виден поныне.

Пёр немец, фашист, оккупант

По нашей равнине.

И вспять эта серая мразь,

Жестоко-тупая,

Низвергнута в снег или в грязь,

Ползла, отступая.

Уже не твердя без конца

Свое «…uber alles»,

А силясь уйти из кольца.

Они убирались.

Имеется в виду  — "Deutchland, Deutchland uber alles" — "Германия, Германия превыше всего" (нем.).

СНИМОК

Вижу фотографом прифронтовым

Сделанный снимок:

Над перелесками стелется дым

Около Химок.

Танка горящего вражеский крест

Камерой подан.

Бил в него первой гранатою Брест, —

Кажется, вот он.

Кажется, вот они, эти «ежи»,

Эти эскарпы.

Нами оставленные рубежи,

Стертые с карты.

В памяти их бережливо храни,

Будто бы в раме…

Танк догорает, и краска брони —

Сплошь пузырями.

Срок наступил, и наводчик мастак.

Час не обыден.

…Где-то еще тот горящий рейхстаг

Но уже виден.

ЛЕЙТЕНАНТ

Лейтенант — вчера курсант:

— Вста-ать!— команду подал изводу.

А в ответ:— Постой курсак.

Перемерзнем в непогоду…

— Что такое? Старшина!..

— Кухни здорово отстали…—

А в дверях — пурги стена,

Грохот гусеничной стали.

Лейтенант опять:— За мно-ой! —

И от черного порога

Их выводит в путь земной

Наподобие пророка.

В НАРЯД

Понемногу,

Но в срок

Вбила ногу

В сапог.

— Озорую?

На кой?..—

и вторую —

В другой.

И, краснея

Чуть-чуть,—

Портупею

На грудь.

Лег наган

в кобуру,

Как полкан

В конуру.

Весь казенный

Наряд —

В гарнизонный

Наряд.

И — пилотку

На бровь…

и походку

Готовь!

В СОРОК ПЯТОМ

Обожженные в грозном горниле.

Век месившие глину,

Круто к Западу вдруг наклонили

Сами эту равнину.

Дым разрывов, встающих стеною,

И цветения одурь.

И далеко уже за спиною

Оказавшийся Одер.

По весне сорок пятого года

Новый путь пехотинца,

Что в составе стрелкового взвода

На Берлин покатился.

«После длительной войны…»

После длительной войны,

В тесном кузове трехтонки,

Ощущенья были тонки

И не каждому видны.

Нас роняло как с волны,

Нас на гребень поднимало.

Нам такого было мало

После длительной войны.

Ведь из фляжки фронтовой

Был глоток последний допит,

Но остался кровный опыт,

Как тропинка над травой.

Жизнь поняв — как за века,

Мы свое прошли на совесть,

Ощущая невесомость

В кузове грузовика.

«Как многократно эта быль…»

Как многократно эта быль

Кругом пропета!..

«Победа»—был автомобиль,

Часы —«Победа».

«Победа»— мощный теплоход…

Кто вспомнит это?

Победа — сорок пятый год.

Одна

Победа.

КРЫЛЬЦО

Взбивайте пену поскорей.

Какое действо!

Пусканье мыльных пузырей —

Забава детства.

Но папиросных два кольца.

Неуловимо

Колеблясь, движутся с крыльца.

И — юность мимо.

А что еще за благодать?

Навек на пленку

Записано: «Я буду ждать!» —

Уже вдогонку.

СТАРИННАЯ ПЕСНЯ

За горами, за долами

Оглушает баб-девиц:

«Взвейтесь, соколы, орлами»,—

Потрясающий девиз.

Город весь в сверканье стекол.

Длит закатный ореол.

Ты и так заправский сокол,

Но душою ты — орел.

Ежедневными делами

Подтверждая эту весть,

Взвейтесь, соколы, орлами,

Станьте лучше, чем вы есть.

ТРАВА

Там, где небо сквозит голубое

Или дождь барабанит в стекло.

Затопило траншеи травою,

Закудрявило и заплело.

Но в смертельно простреленной зоне

Вновь не спится старухе вдове.

Шевелится трава на газоне,

Словно волосы на голове.

В ПУТИ

Переглянулись лишь на миг

Девчонка русая с солдатом,

И между ними ток возник —

Такая вспышка, что куда там!

Войны чудовищной сильней —

Для них одних понятным кодом.

И — поцелуй во тьме сеней,

Как бы случайно, мимоходом.

Назавтра день придет опять.

Жизнь всяко может повернуться.

Но — уговор, что будет ждать.

Но — обещание вернуться.

ПОРТРЕТ НА СТЕНЕ

Кто ей этот мальчик? Внук

В пиджачке нездешней моды?..

Жизнь прошла, и видно вдруг

Стало прожитые годы.

Заглянуть хочу за них —

Хоть минутою одною…

Это был ее жених

Перед самою войною.

«Там могил солдатских бездны…»

Там могил солдатских бездны,

А над ними в звездах высь.

Там печальные невесты

Женихов не дождались.

Села самые глухие

Жег военный суховей,

Там, где матери России

Пережили сыновей.

«Был, как прежде, характером прыток…»

Был, как прежде, характером прыток

И в прозрачном весеннем дыму

Накупил целый ворох открыток —

Посылать неизвестно кому.

Поздравленья к Девятому мая

Тем, которых в душе соберем,

Их приветствуя и понимая…

Тем, оставшимся, трем-четырем.

«По голубому перекату…»

По голубому перекату

И по искрящейся реке —

«Враги сожгли родную хату»—

Вдруг прозвучало вдалеке.

Над общим гомоном и смехом,

Порой расслышаны едва,

Жестоко сцепленные с веком.

Прошли давнишние слова.

В субботних рощах Подмосковья

Под сенью выцветших небес —

«Не упрекай меня, Прасковья»,—

Просил в транзисторах Бернес.

ПАМЯТНИК

Мальчик — джинсы, водолазка —

Из вагонного окна

Смотрит: вот она, война,

Близко, у Волоколамска.

Что ж осталось от войны?

Несгибаемы и хмуры.

Исполинские фигуры

В ранних сумерках видны.

Выше рослого леска.

А тогда, за час до боя,—

Только небо голубое,

Только смерть, что так близка.

На последнем рубеже

Находились у столицы.

Невысоки, бледнолицы,—

Стали до неба уже.

И стоят как под огнем

Перед вечною кончиной,

С каждой новой годовщиной

Вырастая. С каждым днем!

Промелькнувшая война

Около Волоколамска…

Мальчик — джинсы, водолазка —

У вагонного окна.

БЕССОННИЦА

Многих жесточе

Эта пора —

Три часа ночи

Или утра?

Тьма за стеною

И у окна

Вспышкой одною