Прикосновение зла - [71]

Тур долго помолчал.

– Ты задаёшь странные вопросы, Мордимер, и из них я заключаю, что либо ты сам умеешь перемещаться по этой проклятой земле, либо находишься в близком знакомстве с тем, кто это делает.

Я ничем не дал понять, что его догадки верны.

– Мы этого не умеем, хотя я встречал инквизиторов, которые даже в иномирье могут нести факел нашей веры...

Безусловно, Теодор Тур не знал, о чём говорит. Если бы у него было представление о том, как выглядит и насколько опасно иномирье, он бы никогда не бредил о том, чтобы нести туда факел веры. Величайшим достижением посещения иномирья было безопасное возвращение оттуда с требуемой информацией. Безопасное это такое, после которого человек мог встать через несколько часов, а уже через несколько дней переставал блевать от одной мысли о боли, которую он испытал во время путешествия.

– ...в этом случае, однако, мы имели дело с молитвенным трансом одного из наших братьев. Его указания привели нас в район Херцеля.

– Вот как. – Я не собирался подвергать сомнению достоверность такого транса, потому что понимал, что местные инквизиторы сделали всё, чтобы исключить вероятность помешательства или одержимости.

– Он сказал, что священный источник счастья горит здесь, как извергающийся вулкан.

– И он упоминал о Святом Иоахиме? О его останках?

– Это уже как два плюс два, – сказал Уйм, – где всегда выходит четыре.

– Или, по крайней мере, что-то около четырёх, – пробормотал я.

– Тебя не убеждает эта теория? Ты не веришь в силу святых реликвий?

– Честно, Теодор? Не очень. Или, по крайней мере, не в силу тех, которые лежат где-то захороненные в земле, и никто не знает об их существовании. Я верю в силу реликвий, которые являются объектом веры, на которые возлагается упование...

– Итак, ты полагаешь, что не божественная сила проявляется в реликвиях, а они просто являются зеркалом веры общества? – Уйм прищурил глаза.

– Спаси, Теодор, не то твой напарник сейчас меня сожжёт, – подмигнул я Туру, но тот сохранил серьёзную мину. – Однако я отвечу на твой вопрос. – Я обратил взгляд на Игнатия. – Я считаю, что божественная сила даёт реликвиям способность быть зеркалом веры. И, насколько я знаю, доктрина склоняется именно к этой версии, хотя и выраженной немного более сложным языком. – Говоря о сложности, я не грешил против правды, поскольку трактат о происхождении силы реликвий насчитывал около тысячи страниц. И это было настолько сложное чтение, что я в основном ограничился разглядыванием прекрасных иллюстраций.

– Вы оба правы, – резюмировал Тур. – Если реликвия уже является зеркалом, она сияет, и вы можете увидеть упомянутое сияние. А кто поручится, что это сияние не выражается в даровании району удачи? Может, эти несчастные останки, зарытые где-то в глухом месте, требуют, чтобы кто-то выкопал их и отдал им должное? И тогда... представляете, как они тогда засияют?

И сколько золота мы возьмём за них с графа, мысленно дополнил я высказывание коллеги-инквизитора.

– Что вы собираетесь делать? Как вы будете искать?

– Сказать ему? – Тур посмотрел на Уйма, и я видел, что ему не терпится похвастаться.

– Нет, – твёрдо ответил Уйм. – Он уже узнал местность лучше нас. Кто знает, если ты ему скажешь о нашем методе, не догадается ли он, где искать.

– Правда. – Теодор кивнул головой. – Прости, Мордимер. Видишь, я был прав насчёт Игнатия: ум быстрый, как горный поток. Когда мы уже выкопаем реликвию, я не премину рассказать тебе об использованном способе, но сейчас... – он развёл руками, – профессиональная тайна.

– Именно, – обрадовался Уйм. – Давайте выпьем за это!

* * *

Мне нравятся женские украшения. Эти блестящие, разноцветные безделушки, которых так много в шкатулках и шкатулочках как знатных дам, так и горожанок или крестьянок побогаче. Броши, кольца, булавки, диадемы, пуговицы, серьги, а также гребни, щётки, зеркальца. Когда Дорота вышла из комнаты, чтобы дать кое-какие распоряжения слугам, я сел за её секретер (да, да, у неё был секретер с большим хрустальным зеркалом, стоивший, вероятно, целое состояние) и начал разглядывать вынутые из шкатулки драгоценности. Дорота, как я думал, не совсем понимала ценность предметов. Так что рубиновое ожерелье, украшенное бриллиантами, соседствовало с медной цепочкой с надетым на неё причудливо изогнутым жёлудем. Браслет, искрящийся от сапфиров, лежал рядом со скромным оловянным крестиком. А представительное рубиновое кольцо накрывала плетёнка из дешёвого необработанного горного хрусталя. Я взял это кольцо в руки и пригляделся к нему на свету.

– Красивое, правда? – Услышал я.

Каким образом девушка открыла дверь и подошла прямо к самому моему креслу так, что я этого не услышал?! Боже, это я потерял слух или она проявляла хитрость лисицы? В любом случае, я был рад, что сижу у секретера голый, как новорождённый, потому что мне стало стыдно при одной мысли о том, что она может заподозрить, что я хочу её ограбить. А так, по крайней мере, всё было ясно. Даже не знаю, где бы я мог спрятать украденное.

– Невероятно красивое, – честно ответил я.

На камне был выгравирован щит, разделённый на четыре части, стало быть, это украшение принадлежало когда-то какому-то мужу благородного происхождения. Я осмотрел кольцо ещё внимательнее, и тогда на внутренней стороне кольца увидел надпись: «Domini Canus».