Прикосновение зла - [57]

– Видишь, Роберт, яблочки уже созрели, – сказала девушка, протягивая руку. – Возьмёшь парней, и в два счёта справитесь. Выкладывайте корзины соломой, ровно укладывайте и только будьте осторожны, – погрозила она ему пальцем, – чтобы яблоки не побили. Когда закончите, можете взять две корзины на здоровье.

– Как скажешь, матушка. – Разбойнику, несмотря на его искреннее желание, не удалось выказать энтузиазм.

– Я ничего тебе не скажу, Роберт. – Она явно расстроилась. – Если вы не хотите мне помочь, вы ничего не должны...

– Матушка, дорогая, мы хотим, очень хотим! – Воскликнул он. – Не бойся ничего, помни! Мы сделаем всё, что ты захочешь, не потому, что ты просишь, а потому, что мы так тебя любим!

– Роберт, мой дорогой! – Она обняла разбойника и поцеловала в лоб. – Я всегда знала, что ты хороший парень. Ну, приступайте к работе, а ты пришли мне Маленького Яся, мне нужно с ним поговорить.

Он явно забеспокоился.

– Только не будь с ним слишком сурова, матушка, – попросил он страдальческим тоном.

– А я когда-нибудь была с кем-то сурова? – Она покачала головой с явным сожалением. – Не бойся за своего Ясика. Всё хорошо закончится.

По выражению лица разбойника я видел, что он имел другое мнение на этот счёт. Но, видимо, он предпочёл оставить его при себе, потому что он развернулся на пятке и исчез во тьме. Потом мы услышали, как всё более сердито и нетерпеливо он призывает товарища.

– Идёмте, господин. – Она взяла меня за руку. – Ужин должен быть готов. Я вижу, что уже приготовили баню, так что, если хотите...

– Мечтаю о бане! – Искренне воскликнул я, ибо мысль о горячей воде после нескольких дней поездки была более чем приятна.

– Может, даже найдётся кто-то, кто вас хорошенько попарит. – Она лучезарно улыбнулась, и я не сомневался, кого она имеет в виду.

– Это никогда не повредит утомлённому страннику. – Я ответил улыбкой.

Мы вошли сначала в сени, а потом в большую светлую комнату. Полы в ней были застелены коврами, узорчатые ковры висели и на стенах. У меня нет намётанного глаза в оценивании материальных благ и определении стоимости предметов, но эти ковры казались дорогими.

– Вам нравятся ванны, господин? Я знала доктора, который говорил, что вода – это смерть. И что христианам достаточно единственной ванны в жизни – крещения.

Я рассмеялся, поскольку я и сам сталкивался с подобными теориями, и, насколько я знал, они вовсе не были редкостью. Ну, впрочем, достаточно было на улицах любого города понюхать сограждан, чтобы убедиться, что забота о гигиене не является занятием, которому они посвящали бы чрезмерно много времени и внимания. Конечно, не все жители нашей Империи были вонючками, одетыми в никогда не стиранные лохмотья, изобилующие всеми видами паразитов. Наряду со старыми теориями, гласящими, что чистое тело должно затмить грязь души, я уже слышал новые, утверждающие, что чистая душа может жить только в чистом теле. И, хотя обе концепции я считал бессмысленными, но из практических соображений, безусловно, предпочитал вторую. Впрочем, у меня не было чрезмерных требований. Я лишь желал, чтобы мои соседи не смердели, словно вымазанные падалью, и я бы почувствовал разницу между раздеванием девушки и заплывом по сточной канаве. Вот такие скромные желания...

– Пусть себе болтают, что хотят. – Я махнул рукой. – Я знаю, что приятно, когда человек пахнет водой, солнцем и цветами, а не воняет, как дохлая собака. Но многим людям, которых я знаю, столь омерзительный запах вовсе не мешает.

– Сейчас вы воняете, как потная лошадь. – Она громко рассмеялась. – Но это ведь обычное дело, когда возвращаешься из поездки. Но ваша одежда довольно чистая, и по вашему дыханию я чувствую, что вы жуёте корень солодки...

– А вы жуёте мяту! – Парировал я.

– Если бы я захотела поцеловать вас, – она смело посмотрела мне в глаза, – то я хотела бы, чтобы вы запомнили этот поцелуй.

– Надеюсь, прекрасная госпожа, что это будет один из многих поцелуев, которые я запомню.

Я взял её тонкую руку.

– Ну-ну, лишь бы вам только не наскучило. – Фыркнула она, но не отняла руку, а, наоборот, слегка сжала мою.

Я хотел прижать девушку к себе, но она вывернулась, юрко, как ящерица.

– Кыш, кыш! – воскликнула она. – Сначала идите в баню. Потом мы поужинаем, а потом, может быть, я позволю вам, – её глаза заблестели, – показать мне, какой вы славный юноша.

Тем не менее, я не сразу добрался до бани, потому что в тот момент, когда я собирался выйти из комнаты, мы услышали стук в дверь. А потом в них появился Маленький Ясик. Сейчас, в ярко освещённом помещении, он выглядел ещё большее и ещё опаснее, чем в темноте. Можно было на самом деле подумать, что медведь-оборотень спустился с гор и застрял в людском обличии. Но разбойник стоял, опустив голову, а его сложенные на коленях пальцы были стиснуты так сильно, и он так громко ими хрустел, что я подумал, что он точно через минуту их себе переломает.

Дорота села в кресло и долго смотрела на прибывшего мужчину. Чем дольше длился этот молчаливый осмотр, тем больше разбойник нервничал. Он ссутулился, покраснел и вздыхал как кузнечные мехи.

– Знаешь, Ясик, о чём я хочу с тобой поговорить? – Хозяйка наконец сжалилась над его мучениями.