Прикосновение зла - [5]

– Что тут рассказывать. – Он пожал плечами. – Я виновен, и пусть поглотит меня ад, – добавил он с яростью в голосе. – Я заслужил всё, что мне грозит. И даже больше.

– Это не будет легко, – сказал я. – Я не знаю, что именно они для вас готовят, но если они наймут хорошего палача, вы будете умирать несколько часов. Разве вы не хотели бы сперва убедиться, что вина за это несчастье лежит исключительно на вас? Что вы не были всего лишь марионеткой в руках сил, которым не могли противостоять?

Он долго молчал, судя по всему, переваривая мои слова.

– Никто в меня не вселялся. Это я её убил, – твёрдо сказал он наконец. – Не было ни демона, ни злых чар. Только моя проклятая злость, покарай меня Господь.

– Странно, что вы мне тут рассказываете, учитывая, что Оттон утверждал, что вы человек спокойный и рассудительный.

Он пожал плечами.

– Я тоже так о себе думал, но кто знает, что на самом деле таится в человеческом сердце? Какое зло там скрывается и какой путь оно найдёт, чтобы вырваться наружу?

Это я должен был возглашать подобные сентенции, если бы хотел прижать Роберта. А здесь, вы поглядите, обвиняемый отнимал хлеб у обвинителя...

– Господин Пляйс, я сейчас кое о чём вас попрошу, а вы, будьте любезны, выполните эту просьбу. – Я не дождался ответа и продолжил. – Так вот: попробуйте взглянуть на события со стороны, оцените их как свидетель, а не как участник. Представьте, что вы – ваш сосед. Если бы вы смотрели со стороны на Роберта Пляйса и его жену Эсмеральду, вы бы предположили, что это несчастный брак? Вы бы заподозрили, что когда-нибудь в этом доме произойдёт трагедия?

– Убийство, – поправил он меня с хмурым лицом.

– Отвечайте на вопрос!

– Нет, – неохотно признал он. – Никогда бы ничего подобного не заподозрил.

– А теперь подумайте: если вы сами не поверили бы в такую драму, то почему вы убеждаете меня в неё поверить?

Он поднял на меня взгляд.

– Вы знаете, – сказал он по размышлении. – Вы как-то так повернули дело, что я сам теперь не знаю, что и думать. Пусть будет по-вашему. Я расскажу обо всём, чтобы вы поняли, что в этом нет ничьей вины, кроме моей. И не чья-то другая рука, но лишь моя, убила мою любимую Эсми.

– Расскажите, пожалуйста.

Он закрыл глаза, будто желая нарисовать под веками образ тех минут.

– Мы обедали и разговаривали, – начал он. – Эсми рассказывала мне какие-то сплетни о соседках, впрочем, насколько я помню, довольно забавные, хотя и не скажу, что пикантные. – Он улыбнулся своим воспоминаниям, не открывая, однако, глаз. – Знаете, она любила приглашать соседей, всегда приказывала приготовить что-нибудь выпить, поесть, сладостей для детей. Потому что к нам приходило много детей. – Он снова улыбнулся, и на этот раз открыл глаза. Его зрачки блестели. – И те, которых ещё мать не отняла от груди, и уже неплохо откормленные. Эсми всех привечала, играла с ними, дарила подарки, позволяла играть по всему дому... Честно говоря, у меня такое чувство, что я знаю, где можно было бы поискать кое-какое серебро, которого я не досчитался...

– Где? – Быстро перебил я его.

Он уставился на меня, сбитый с мысли.

– Что: где?

– Кто мог забрать ваше серебро? Где его можно найти?

– А вам это зачем? – Он пожал плечами. – Вы что, серебро пришли искать? Теперь оно и мне без надобности. Пусть этот кто-то пользуется им на здоровье. Я от чистого сердца прощаю ему грех воровства.

– Очень благородно с вашей стороны, – ответил я.  Но я бы предпочёл, чтобы вы ответили на мой вопрос.

– Послушайте...

– Нет! Это вы, чёрт вас возьми, послушайте! Я проделал долгий путь по просьбе Оттона, чтобы расследовать дело и попытаться спасти вашу, ничего уже не стоящую, жизнь. Но если вы хотите сдохнуть в муках за грех, в котором вы, возможно, не виновны, что ж, воля ваша. – Я поднялся с табурета. – Я скажу Оттону, что умываю руки. Помогайте себе сами.

– Подождите, – заговорил он слабым голосом, когда я был уже в дверях. – Вы действительно думаете, что я не виновен в этом грехе?

Я обернулся.

– Не знаю. И не узнаю, пока вы мне не поможете.

– Сядьте, прошу вас. Чего именно вы хотите?

– Чтобы вы отвечали на вопросы, господин Пляйс. Даже если они кажутся вам бессмысленными.

Он тяжело вздохнул.

– Мария Грольш. Я подозреваю, что это её сын украл у нас несколько предметов. Это сорванец, зловредный бездельник, и ничего больше. В конце концов, я запретил пускать в дом как парня, так и его мать.

– Наверное, они не были в восторге от вашего решения?

– Определённо нет. Эта Грольш даже оплевала Эсми на улице. Я должен был приказать выпороть эту мерзавку, но Эсми упростила меня ничего не предпринимать...

– Благородная женщина.

– Если бы вы её знали. – Он взглянул на меня с подозрением, словно хотел убедиться, что я не издеваюсь над ним или над его покойной женой.

– У вас были другие враги? Чем вы вообще занимаетесь, господин Пляйс? Каким образом зарабатываете на жизнь? Оттон говорил, что вы богаты...

– Богат? Ну, может, и богат. – Он пожал плечами.  Зависит от того, с кем сравнивать. Я сдал в аренду несколько деревень, а сам переехал в город. Эсми хотела жить среди людей, и я купил здесь дом...

– Если вы умрёте, кто получит ваше наследство?