Прикосновение смерти - [9]

— Боже, — покачал головой Билл Хилл.

— Кен пришел, а также парочка диск-жокеев, присутствуют представители торговли, прессы… Все поклонники и администраторы толпятся вокруг, поглощая напитки и сыр, а эта группа, гребаные «Кобры», не желают выходить из своего номера, примыкающего к фойе. Тоби или Эббот, не знаю кто, лишь раз вышел к ним в своем трико, обтягивающем яйца, насадил на вилку почти половину сыра и удалился. Я пошла, постучала в дверь. Вышел малый, которого я прежде не видела, и сказал, что у них есть все, что им нужно. Я сказала ему, что люди пришли на встречу с «Кобрами». А Кен Калверт из филиала Эй-би-си собирается взять интервью. И тогда на пороге появился еще один и заявил, что ребята ни с кем не хотят разговаривать. И ты знаешь, почему они уперлись? Потому что вчера вечером в Толидо, в штате Огайо, группа-дублер смела их со сцены.

— На самом деле? — вскинул брови Билл Хилл.

Он слушал вполуха то, что говорила Линн, но уделял ей внимание, удобно устроившись в кресле с рюмкой водки и лимонным соком и выжидая, когда наступит момент, позволяющий прервать ее и приступить к изложению дела, ради которого он оказался здесь.

— «Кобры» ведут себя нагло и бесцеремонно, — продолжала Линн, — потому что группа, открывшая шоу, играла громче, чем они. Я посоветовала администратору уменьшить звучание динамиков у дублеров. Видишь ли, «Кобрам» приходится пользоваться усилителями, пускать их на всю катушку, потому что у них абсолютно отсутствует талант. Тут появился какой-то тип и стал наезжать на меня. Мол, зачем я пригласила столько народу. Я взглянула на Арти, а он ни гугу. Короче, некоторые из приглашенных стали свидетелями этой разборки…

— Ужасно, — сказал Билл Хилл.

— Вот именно! — кивнула Линн. — Но кого это волнует? В сфере шоу-бизнеса у многих непомерное самомнение. В особенности у панк-рокеров, у лабухов. Порой с ними просто невозможно общаться. На каждом шагу нарываешься на хамство…

— Я бы ушел, — прервал ее Билл Хилл.

— Я так и сделала.

— Неужели?

— Представь себе! Арти пытался меня удержать, но я села в автомобиль и уехала. Если он объявит мне, что я уволена, скажу, что сама ушла. Если нет… Короче, мне надо отдохнуть, прежде чем принимать какое-либо решение.

Билл Хилл подошел к Линн и налил ей в бокал еще немного «Спуманте». Она выглядела не лучшим образом. Усталые глаза, подрезанные выше колен и обтрепанные джинсы, футболка с глубоким вырезом…

— Деньги — это еще не все, если работа не радует, — произнес он вполголоса.

— Дело не в работе, — возразила Линн. — Если я не в состоянии справиться с трудностями, которые встречаются на любой работе, надо уходить. Иначе я стану раздражительной и несчастной.

— Знаешь, кто сейчас самая счастливая? — спросил Билл Хилл, подойдя к барной стойке. — Вирджиния Уоррел…

— Знаю. Она звонила мне.

— Звонила? — Билл Хилл стоял у стойки с бутылкой водки в руке и во все глаза смотрел на Линн. — Я и не знал, что вы настолько близко знакомы.

— Думаю, она звонила всем, кого знает. Стать снова зрячей — это, согласись, чудо.

— Она рассказывала тебе об этом парне по имени Ювеналий?

— Она расспрашивала меня о том, как делать макияж. Она считает, что я дока в этом деле. Я сказала ей, что делаю легкий макияж, и посоветовала ей не слишком усердствовать с тушью для ресниц, вспомнив, что у Вирджинии прекрасные густые ресницы.

— Что она говорила о Ювеналии?

— Сказала, что он милый и приятный.

— Хочешь с ним познакомиться?

— Мне-то зачем?

— Вирджиния говорила тебе о том, что они с ним виделись?

— Говорила. Она ездила к нему в центр, и они там пили кофе.

— Я пытался встретиться с ним, ездил в центр четыре раза, но его будто прячут от меня. Я решил, что они наверняка виделись, и позвонил ей. И действительно, они встретились. Говорили о том о сем… Вирджиния считает, что он исцелил ее.

— Но ведь не от кулаков мужа она прозрела! — усмехнулась Линн.

— Вирджиния убеждена, что Ювеналий — чудотворец. Сказала мне, что он совершил чудо, но, мол, он избегает разговоров на эту тему и все время отшучивается.

— Ну и что? А мне она сказала, что он вселил в нее уверенность, оптимизм. И не потому, что говорил какие-то особенные слова, а просто у нее возникло ощущение своей значимости, значительности, если угодно…

— Любопытно, знаешь ли! А мне она сказала, что у нее возникло ощущение, будто он знает о ней то, о чем она ему и не заикалась.

— В разговоре со мной она упомянула об этом, — кивнула Линн.

— Она говорила тебе, что он был монахом-францисканцем?

— Нет, не говорила.

— А о том, что он был миссионером в Бразилии, в низовьях реки Амазонки?

— Тоже не говорила.

— Он вернулся примерно четыре года назад, служил какое-то время в нашей семинарии, а затем распрощался с орденом францисканцев.

— С чего это вдруг?

— Пару слов о францисканском ордене, для твоего сведения, так сказать. Дело в том, что в этом ордене, объединяющем аббатства или монастыри, живущие по единому уставу, никого не называют приором или аббатом, потому как все считаются братьями, а настоятели монастырей — слугами братьев. Францисканцы традиционно контролируют ряд университетов, колледжей, имеют свои издательства. Между прочим, в Оксфордском университете установлен памятник одному из наиболее знаменитых францисканцев — Роджеру Бэкону.