Приключения знаменитых первопроходцев. Африка - [106]
Франция забрала себе все относящееся к флоту и портам, превратила старый дворец беев[368] в губернаторскую резиденцию. Она разрушила темницы, отремонтировала форты, расширила гавань, разделила мечети — часть оставила Корану, другие же отдала Евангелию. На новых торговых улицах Франция сохранила базары, чтобы ремесла, встречаясь друг с другом, слились воедино. Мальный базар, где собирались все нищие, стал театральной площадью, сам театр стоит на огромном откосе — бывшем скате турецкого земляного вала.
Что касается другого города, то людям, которых невозможно уничтожить, оставили ровно столько места, сколько нужно для жилья. И вот он из высокой беседки древних пиратов грустно глядит на отнятое у него море…
Два города соприкасаются, живут в теснейшем соседстве, но не смешиваются; населяющие их народы питают друг к другу лишь неприязнь и недоверие. Не имея возможности нас истребить, арабы избегают и прячутся. Ненавидят они не нашу администрацию, промышленность, торговлю, но нас самих — наше соседство, обычаи, характер, наш дух. Они хотят, чтобы их не трогали, не наблюдали за ними, хотят жить сами по себе — владеть землями без кадастра[369], путешествовать без надзора, рождаться без регистрации и умирать без формальностей.
Всего этого передовая цивилизация не дозволяет.
Пока они — окруженные со всех сторон, не признающие никакого прогресса, безразличные даже к собственной грядущей судьбе — пользуются всей свободой, возможной для ограбленного народа, не имеющего торговли и ремесла. Выживают они благодаря бездеятельности, но находятся почти в отчаянном состоянии.
Город, в котором они живут, подобен бурнусу — грубой бесформенной накидке. Улицы-ущелья, дома без окон, низенькие дверцы, прежалкие с виду лавчонки… Нет ни садов, ни деревьев — лишь кое-где на перекрестке уцепился в щебне чахлый побег винограда или смоковницы. Мечети скрыты от глаз, в бани ходят тайком.
Здешние ремесленники — вышивальщики, сапожники, низкого пошиба ювелиры, торговцы семенами. Изредка встречаются молочные лавки, кофейни, непритязательные булочные, более всего — цирюльни. Что до частной жизни — ее охраняют непроницаемые стены. За тяжелыми дверьми, за железными решетками на окошках скрываются две главные тайны этой страны: движимое имущество и женщины. Женщины здесь почти не выходят из дома, и лица их всегда закрыты; они открывают лицо лишь затем, чтобы перейти из рук в руки от одного араба к другому. Богато арабское жилище или бедно — оно неизменно закрыто, как несгораемый шкаф, ключ от которого всегда у хозяина».
Это описание содержится в письме Эжена Фромантена из Мустафы, датированном 10 ноября 1852 года. Оно все так же верно и живо, как в те времена, когда автор «Года в Сахеле» писал его.
Географические исследования велись с огромным размахом. Прежде всего это были топографические съемки, начало которым положили вместе с завоеванием. Господин Фай[370] сообщает подробности, интересные и красноречивые.
«Триангуляционные работы[371], — пишет почтенный член Академии наук, — спешно проведенные в недавно занятых провинциях, и топографические съемки, выполненные нашими учеными-офицерами на пути следования экспедиционных корпусов, осуществились ценой величайших трудов и опасностей, причем были связаны с военными операциями, так что начинать приходилось с частностей, а общую работу отложить до более спокойного времени, когда страна будет занята окончательно.
Лишь в 1851 году военное ведомство смогло подумать о том, чтобы Алжир получил такую же карту, как Франция, — составленную путем регулярных съемок и основанную на определениях положения опорных точек с высокой точностью.
Были измерены три базиса: в Блиде, Боне и Оране (1854–1867 гг.); с 1859 по 1868 год создана большая сеть из сотни треугольников с запада на восток от Марокко до Туниса. Положение основных географических пунктов: Алжира, Бона и Немура — было определено непосредственно (1874–1876 гг.). По этой сети, которая рассматривается как геодезическая основа для Алжира, проходят триангуляционные работы более низкого разряда, начатые в 1864 году и продолжающиеся до сих пор. Полная и подробная карта алжирского Телля будет закончена к 1894 году.
В марте и в апреле 1870 года французская военная экспедиция, преследуя мятежные племена в провинции Оран, достигла Фигига и некоторых других оазисов в Марокканской Сахаре. Она доставила полезные сведения о местностях, которые еще не посетил ни один европейский путешественник.
С тщательностью и рвением, сто́ящими выше всяких похвал, генерал Аното с 1857 по 1873 год изучал наречия и нравы Кабилии. Он издал кабильскую грамматику, сборник кабильских народных песен и, в соавторстве с советником алжирского суда господином Летурнс, прекрасную научную работу о Кабилии и ее обычаях. У кабилов вершит суд, собирает и распределяет налоги джема’а — деревенское народное собрание. Но каждый человек, каждая семья имеют право возмездия по закону «око за око, зуб за зуб». Марабуты от отца к сыну передают привилегии на замещение культовых должностей и монополию на обучение.
