Приключения знаменитых первопроходцев. Африка - [108]
Нельзя сказать, чтобы мятежи арабов угрожали общей безопасности страны, однако из-за них гибнут люди, тормозится развитие промышленности и сельского хозяйства страны. Короче говоря, никогда нельзя быть уверенным, что завтра не разразится новый религиозный бунт из тех, которые трудней всего подавить и которые всегда находят серьезную поддержку в Тунисе и Марокко.
Поэтому для всех наших правительств после завоевания Алжира первейшей заботой было влияние в Марокко и покорение Туниса, расположенного у нас под рукой, между тем как его независимость представляет серьезнейшую опасность для Восточного Алжира.
Впрочем, наше влияние в Тунисе началось давно — уже в 1685 году Франция добилась от тунисского бея Мохаммада торгового договора — так называемой капитуляции. В XVIII веке Хасан бен Али основал ныне правящую династию Хасанидов. В 1770 году, при Людовике XV, французский флот, в качестве возмездия за пиратские действия, бомбардировал Порто-Фарину[375], Бизерту и Монастир. В 1800 году Хамуда-бей заключил с Францией новый трактат. Одиннадцать лет спустя этот же государь отделился от Оттоманской империи и подавил военный мятеж. В 1842 году отменили рабство. В 1847 году мы учредили в Тунисе телеграфную службу; в 1877-м и 1878-м построили железную дорогу протяженностью двести километров от алжирской границы до города Тунис. Существует также ветка от Суса до Кайруана, а в дальнейшем новая линия должна соединить столицу с Сусом и Бизертой. Как говорят, в самом ближайшем будущем начнутся чрезвычайно трудные работы: обустройство Гулетты[376], чтобы суда получили доступ к тунисскому порту.
Всем известно, как Франция, воспользовавшись набегами крумиров[377], в 1881 году добилась от бея признания протектората по договору в Бардо[378], затем подтвержденного в Каср-эль-Саиде[379].
С этого времени начинается решительное возрождение Туниса: теперь там установлен французский правопорядок, рекой потекли французские капиталы, составляющие две трети национального достояния, организовано народное просвещение, царят порядок, процветание и безопасность. Кроме того, чиновники военного ведомства очень активно занялись составлением большой карты Туниса, используя географические способности арабов для получения сведений о сопредельных районах, куда нам до сих пор запрещен доступ.
Впрочем, нашим войскам удалось занять священный город Кайруан — некогда обширный, ныне же находящийся в упадке и насчитывающий всего 12 000 жителей. Но славу свою Кайруан сохранил полностью, и еще в 1860 году господин Виктор Герен не смог туда попасть. «Там, — пишет он, — взор муэдзина, призывающего к молитве с высоты минарета, еще никогда не встречал символов иной религии, не поклоняющейся имени Магомета. Целых двенадцать веков кайруанский имам — апостол и толкователь Корана — не видывал служителей Евангелия». Иначе говоря, Кайруан был всегда закрыт для всех, кто не исповедует ислам, и лишь в виде исключения немногим христианским путешественникам удавалось попасть в город.
Кайруан одиноко стоит посреди пустыни, почти совершенно лишенной деревьев и всякой растительности, в ста сорока километрах к югу от Туниса и в пятидесяти километрах к западу от Суса. В дождливые годы — весьма, впрочем, редкие — пустыня под действием благодатной влаги вдруг оживает. Как по волшебству, являются в ней пастбища, привлекающие многочисленные стада под водительством арабских пастухов — таких же кочевников, как древние нумидийцы, обычаи и образ жизни которых они сохранили.
Еще за городом видно несколько завия — часовен, посвященных различным мусульманским святым. Священный город окружен семью предместьями — семью отдельно расположенными кварталами — и зубчатой стеной, фланкированной несколькими встроенными в нее башнями. Четверо главных ворот выходят на площадь. Торгуют более всего скорняжным товаром, а главное ремесло — производство бабушей[380] из желтого сафьяна с особым блеском, который умеют наводить лишь мастера из этого города.
Но для Кайруана более всего характерна сакральность. Его называют Священным городом. Поэтому, как сказано выше, прежде христианин лишь в знак особой милости мог попасть в Кайруан, и ни один иудей никогда не въезжал в его ворота. Со всех концов Туниса сюда приходят караваны, чтобы, так сказать, пропитаться духом ислама. По народному преданию, поддерживаемому в массах имамами, камни большой кайруанской мечети сами собой чудесным образом сложились в здание как раз на ее нынешнем месте. Приверженцы Корана глубоко почитают и часто посещают мечети.
Благодаря французскому завоеванию все преграды, воздвигнутые суеверием, пали как по волшебству, хотя в протекторате строго уважается веротерпимость.
Наш соотечественник господин Фонсен смог посетить Кайруан сразу после его покорения, когда город стал широко открыт для всех неверных.
«Мечеть Брадобрея, — пишет господин Фонсен в путевых записках, — стоит вне городских стен. Вначале вы подымаетесь на квадратную паперть, над которой возвышается минарет, затем — в огороженный двор, куда выходят каморки послушников. Лестница ведет в залу, облицованную фаянсом, под резным, узорчатым, с невероятным тщанием сработанным куполом. Сквозь окна причудливой формы с блестящими витражами проникают разноцветные лучи света. Наконец, вы проходите в погребальную часовню, где покоится священная личность, имевшая некогда честь брить Магомета. Как и все марабутские могилы, гробница накрыта тканями, огорожена решеткой, увешанной множеством амулетов и скорлупой страусовых яиц, а вокруг разостланы ковры.
