Приключения Вернера Хольта. Возвращение - [130]
С новым урожаем действительно увеличили продовольственный паек. По ту сторону границы был создан Двухзональный экономический совет. На Нюрнбергском процессе ожидалось вынесение приговора. Эгон Аренс, скрывая тайное уныние за напускным молодечеством, все чаще заговаривал о неизбежности войны между обеими великими державами, хотя Сталин в своем широко обсуждавшемся интервью отрицал возможность новой войны.
— Не слушайте трепотни вашего болвана Гроша, — убеждал Аренса Хольт. — Ведь это же законченный кретин, а с конфискацией банков он и последнего соображения лишился.
Да и вообще политические события интересовали Хольта разве лишь в плане его отвлеченных разговоров с Церником. Хольт уже мечтал об университете. Как-то он, не сказав отцу, побывал на его лекции. Профессор читал в этом зимнем семестре «Общую гигиену» и «Введение в микробиологию». В переполненной аудитории Хольт смешался со студентами. Он с интересом вглядывался в лица слушателей — большинство его сверстники — и с гордостью смотрел на отца, рослого седого человека, стоявшего за кафедрой и обращавшего к аудитории свои обдуманные, взвешенные слова. Через полгода начнутся письменные экзамены. А там и года не пройдет, как он поступит в университет, эту цитадель духа, противостоящую нынешнему взбаламученному веку. Хольт учился все с тем же неистощимым усердием. Математику вместо Эберсбаха вел у них Лоренц. Когда этот толстощекий рыжеволосый малый впервые вошел к ним в класс, он представился:
— Меня звать Лоренц, как великого физика. Правда, я еще не так знаменит.
— Потише, браток, — одернул его Гофман. — Здесь есть люди постарше тебя, так не срами же учительское сословие!
Но Лоренц только улыбнулся… Подтянутый и бравый, он всегда был в хорошем настроении. Он врывался в класс с возгласом: «Игрек равняется…» Предмет его любили, у него учились с увлечением, и при всем своем отличии от Эберсбаха, он тоже не придерживался школьной программы.
Как-то под вечер в сентябре Хольт встретился в подворотне завода с доктором Хагеном, которого давно не видел. Заводской химик был не один, он беседовал с женщиной в синей робе. Хольт узнал ее, это была фрау Арнольд, преемница Мюллера. Увидев Хольта, Хаген со свойственной ему живостью к нему повернулся и стал забрасывать вопросами: как поживает Гундель, как его дела в школе, кто ведет у них химию и какая предвидится тема на выпускных испытаниях? А потом стал с увлечением рассказывать о макромолекулах и высокополимерах. Фрау Арнольд взглянула на часы и направилась к баракам. Когда Хольт простился с доктором Хагеном, он снова увидел фрау Арнольд в проходной — она передавала вахтеру связку ключей.
Хольт с удивлением на нее воззрился. Он и раньше встречал фрау Арнольд, но не обращал на нее внимания. Да и какой она могла представлять для него интерес? Он слышал, что после смерти Мюллера она стала председателем партийного комитета, или как это у них называется. В своей робе, повязанная пестрым платком, она казалась существом малозначительным. Хольт и видел ее и не замечал. А сейчас, тоненькая и изящная, она стояла в подворотне, освещенная заходящим солнцем, которое стирало все контуры и отбрасывало длинные тени. Вместо грубой прозодежды на ней было легкое летнее платьице в голубую полоску, лицо вместо головного платка обрамляли густые иссиня-черные волосы, собранные на затылке узлом, грозившим рассыпаться от собственной тяжести. Хольту казалось, что он впервые ее видит, так изменили ее прическа и платье. Он загляделся на ее узкое девичье лицо, в котором чувствовалась какая-то горечь и озабоченность. Это серьезное, почти страдальческое выражение исходило от легких морщинок в углах губ.
Теперь и она заметила Хольта и, слегка склонив голову набок, посмотрела ему прямо в глаза. Этот взгляд смутил Хольта. Глаза у нее были голубые и ясные, как у Мюллера и Шнайдерайта. Они вместе вышли из вороти направились к трамвайной остановке.
— К вам, кажется, перешли обязанности Мюллера? — спросил он. И чтобы не стоять, в смущенном молчании, неудачно добавил: — Как вам нравится ваша новая работа?
— Нравится?.. — протянула она и, слегка склонив голову, снова посмотрела на Хольта. От этого движения волосы ее еще больше растрепались. Хольт хотел сказать ей это, но передумал, он предпочел бы, чтобы эта роскошная иссиня-черная грива рассыпалась по ее плечам.
— Нравится — не то слово, — возразила она с улыбкой, разгладившей морщинки у ее губ и стершей с лица выражение озабоченности. — Мы все еще не нашли замены доктору Бернгарду, а тут зима надвигается. — Она развела руками, и на пальце у нее блеснуло обручальное кольцо…
Перед ними с визгом затормозил трамвай. Фрау Арнольд кивнула Хольту и вошла в вагон.
Хольт пешком поплелся к себе в Южное предместье. Он знал, что ее зовут Юдит. Юдит Арнольд. Она замужем и еще очень молода. На завод ее пригласил Мюллер.
Вечером он попытался расспросить о ней отца. Профессор с похвалой отозвался о ее деловых качествах: фрау Арнольд полностью освобождает его от всякой текучки, она прирожденный организатор.
— Но уж очень молода, странно видеть такую молодую особу среди руководящего персонала крупного предприятия.
Популярный роман писателя из ГДР о том, как молодой 17-летний немец в 1943 году заканчивает школу и призывается в зенитные части. Всё это на фоне капитуляции Италии, краха немецкого наступления под Курском, ужасных бомбардировок Германии. Дальше хуже. Во второй части показана послевоенная жизнь. Книга интересна, помимо того, что занимательна сюжетом, тем, что знакомит со множеством бытовых деталей. Чувствуется связь с прозой Ремарка.
Роман известного писателя ГДР, вышедший в годовщину тридцатилетия страны, отмечен Национальной премией. В центре внимания автора — сложные проблемы взаимовлияния научно-технического прогресса и морально-нравственных отношений при социализме, пути становления человека коммунистического общества.
В этом томе собраны повести и рассказы 18 писателей ГДР старшего поколения, стоящих у истоков литературы ГДР и утвердивших себя не только в немецкой, но и в мировой литературе. Центральным мотивом многих рассказов является антифашистская, антивоенная тема. В них предстает Германия фашистской поры, опозоренная гитлеровскими преступлениями. На фоне кровавой истории «третьего рейха», на фоне непрекращающейся борьбы оживают судьбы лучших сыновей и дочерей немецкого народа. Другая тема — отражение действительности ГДР третьей четверть XX века, приобщение миллионов к трудовому ритму Республики, ее делам и планам, кровная связь героев с жизнью государства, впервые в немецкой истории строящего социализм.
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.