Приключения тюремного лекаря - [37]

С возвращением кораблей на берегу закипела работа: катили бочонки с водой, набранной на водопаде, что Март видел по пути, выносили улов и морскую дичь. Уставшие и замёрзшие мореходы подсаживались к огню и разбирали дымящиеся миски. Март как раз воздал должное северной кухне, сидя у входа в палатку, как из сгустившейся тьмы вынырнул Сигверт.

— Ну как? — кивнул он на палатку.

— Бояться нечего, — успокоил его Март. — Похоже, простая кишечная хворь.

— Зимой?

— А почему нет?

Сигверт уселся рядом с ним, скрестив длинные ноги, и заглянул в миску.

— О, сегодня треска! Отлично. В деревне тоже беда с водой. Жители бросили дома и ушли в соседнее селение. Колодец увит красными лентами и исчерчен защитными знаками, а из домов вынесено всё съестное. Амбары, погреба — все пусто. И забрали явно не сами жители: замки сбиты, двери кое-где сняты с петель или просто выломаны.

— Думаешь, с того берега постарались?

— Больше вроде некому. Поэтому скажи мне: как думаешь, могли воду нарочно отравить?

Март задумался:

— Я бы на отраву не думал. Скорее, в деревне либо навозную яму, либо отхожее место устроили слишком близко к колодцу. Или просто на водную жилу попали.

— Может и так, — согласился Сигверт. — Только отчего грабить сразу пришли? Как знали. И родник тоже испорчен, а от него до деревни три часа ходу.

— Не знаю, — покачал головой Март. — Я признаков отравы не вижу. Но если ты говоришь, что тут народ много чего тайного знает, то могло быть и так.

Сигверт поднялся.

— Ладно. В водопаде вода вроде хороша, а большего нам и не надо. — Он уже взялся за полог палатки, как Март остановил его:

— К больным-то не ходи! Эта зараза прилипчивая…

— А, ко мне не пристанет! — отмахнулся кунг и нырнул в темноту, где его встретили радостными возгласами.

Похлёбка остыла на холоде, и Март расправился с ней уже без удовольствия. Похоже, не зря они опередили имперские войска. Если Сигверт прав, и жители Тёмных земель взялись травить колодцы ради грабежей, этому надо положить конец.

* * *

Длинные сумерки и ранняя темнота сбили Марта с толку, и он проснулся, когда стояла глубокая ночь. Лагерь опустел, из палаток слышался храп. Лекарь убедился, что с больными всё в порядке, окинул взглядом окутанный мглой берег. У самой воды теплился огонёк: кто-то стоял там с фонарём. Март уже хотел вернуться в палатку, но светильник выхватил из темноты нос утлой лодочки. Кто-то хотел высадиться на берегу!

Март бесшумно направился к палатке, где спал Сигверт, но, снова бросив взгляд на берег, увидел высокую фигуру кунга рядом с чужой лодкой. Его спина то загораживала фонарь, то вновь открывала. Кунг стоял на берегу и, похоже, разговаривал с теми, кто пришёл на лодке. Вскоре свет заметался, светильник отразился от воды и стал удаляться, а Март услышал у палатки лёгкие шаги.

— Ты где был? — спросил Март, когда кунг приблизился.

Тот остановился, выругался вполголоса не то по-верингски, не то по-арански, и Март, по-детски радуясь его испугу, повторил вопрос.

— Опасное это дело — сторожить в темноте, — ответил наконец Сигверт. — Это были местные, с того берега. Я передал с ними весточку для тана. Пусть знает, что мы здесь.

— Не накроют нас ночью-то?

— Нет. Иди спать. Палатку-то свою найдёшь?

Лагерь верингов спал, едва освещённый тлеющим костром, но Марту было неспокойно. Кто поручится, что ночные гости не вернутся, вооружённые луками? В такой тьме даже в рукопашную вступать не надо. Бросай факела в покрытые шкурами палатки и выпускай стрелы в мечущихся воинов, укрывшись в непроницаемой тьме… Он остановился, уставившись в темноту, словно пытаясь разглядеть непрошеных гостей.

— Кого высматриваешь? — голос Сигверта над ухом заставил сердце подпрыгнуть. — Никто не придёт, говорю же. Часовых я выставил.

— Ты всех так по лагерю провожаешь? — сердито прошипел Март.

— Ты сперва к воде пошёл. Проще было проводить, чем потом вылавливать.

Март сердито повернулся к нему:

— Погоди. К воде я после направился. Ты не больных ли моих хотел проверить?!

Сигверт тихо рассмеялся:

— Давай так: ты не учи меня воевать, а я за тобой не буду смотреть.

Он тихонько подтолкнул Марта к палатке и исчез в темноте. С таким Сигвертом — немногословным, властным, поступающим по-своему — было сложнее, чем с говоруном, без устали развлекавшим всю компанию в горах. Зато веринги верили ему безоглядно.

Неужели кунг северян никогда не сомневается? Не ворочается ночами без сна, не колеблется, не боится сделать неверный выбор?.. Не жалеет о сделанном?.. Похоже, нет. Даже Март сомневался, какой путь ему выбрать, а Сигверт — нет. И как ему это удаётся?..

Глава седьмая, в которой пробуют йольское пиво

За следующие дни Март окончательно освоился на пустоши. Больные шли на поправку, чем окончательно завоевали лекарю уважение среди северян, а новых забот не прибавилось. Март бродил по берегу, дивился на каменный брод, распластал ради забавы несколько невиданных рыбин, попавшихся в сети, и, наконец, показал своим недавним помощникам, как в Орзоруме сохраняли животных для любителей диковинок. Те увлеклись, и за ужином всей компании были предъявлены три крысиные шкурки, набитые сухой морской травой. Веринги передавали чучела из рук в руки, интересовались, можно ли провернуть такую штуку с человеком, а Сигверт заявил, что, пожалуй, пересмотрит распоряжение относительно собственных похорон, если Март пообещает лично взяться за дело.