Приключения среди муравьев. Путешествие по земному шару с триллионами суперорганизмов - [43]
Роящийся рейд требует значительной муравьиной мощи. Отряд должен быть плотно упакован, потому что нельзя предсказать, где появится следующая убоина внутри «сети» муравьев. В этом рейде были десятки тысяч муравьев, причем каждый квадратный сантиметр земли занимали от двух до пяти рабочих. Их было столько, что звук от их прохождения через листовую подстилку или от падений с веточек напоминал шум дождя. (Они и правда создавали подобие дождя: кочевники в поисках добычи залезали на растения, но экономили время, падая на землю вместо того, чтобы слезать.) За два часа, однако, вся эта суета принесла семье всего пару наперстков беспозвоночного мяса – цикадок размером с муравья, сороконожек, червей и пауков.
Может быть, рейд проходил по бесплодному участку местности. Поскольку муравьи-погонщики и другие кочевые муравьи, как выяснилось, уходят в своих рейдах гораздо дальше, чем мародеры, я бы предположил, что они не столь чувствительны к локальным перепадам обилия еды, как мародеры. Безразличие к плотности распределения пищи поощряло бы муравьев-кочевников продолжать обшаривание пустого участка местности, пока они наконец не найдут добычу или пока расстояние до их гнезда не приведет к снижению результативности. Такое упорство может быть важно, когда поисковая партия сконцентрирована в рейде, а не раскинута широко, как у фуражирующих в одиночку муравьев, особенно если еды мало и она разбросана на местности, как во время засухи в Нигерии.
Но это казалось лишь частью объяснения, потому что вокруг была добыча, которую кочевники не заметили. Десятки тысяч муравьев, за которыми мы наблюдали эти два часа, захватили всего ничего: несколько случившихся рядом группок из пары сотен муравьев Pachycondyla, вышедших на вечернюю экскурсию и мобилизованных разведчиками на ловлю термитов. Кузнечики, сверчки и Pachycondyla прорывались из загребущего рейда rubellus и выживали, даже если мы увеличивали шансы муравьев, бросая сбежавшую дичь обратно в гущу рейда.
Я думал о медлительности рейдов муравьев-мародеров и тщательности, с которой рабочие прочесывают область рейда для изъятия пищи; в целом гораздо больше мародеров, чем кочевников, возвращались груженные трофеями[153]. Может ли это различие отражать бо́льшую важность для питания кочевников: отслеживание не одиночной беспозвоночной добычи, а еды, которая поступает в виде далеко разнесенных лакомых кусков? Типичные пищевые объекты этого муравья находятся в виде огромных скоплений: это расплод, награбленный в чужих муравейниках. В самом деле, массовое фуражирование у муравьев-кочевников, скорее всего, возникло как стратегия для эффективного неожиданного нападения на семьи других муравьев. Считается, что муравьи-кочевники начали регулярно убивать крупную несоциальную добычу вроде пауков и многоножек только после того, как их семьи, грабящие других муравьев, разрослись до солидных размеров и развили способность к широким рейдам роем[154].
Чрезмерная численность рейда в виде десятков тысяч особей, большинство из которых ничего не делают, но просто перемещаются туда и сюда, прежде чем снова уйти, может представлять собой значительные резервные силы, которые хорошо использовать, если случайно встретится огромная добыча. Если большие муравейники – главная составляющая рациона кочевников, то есть немалый шанс, что в некоторые дни рейды могут ничего не дать[155]. Однако совершающие рейды роем муравьи-кочевники могут за неделю обшарить больше 10 000 квадратных метров. Это все равно что прочесать вдоль и поперек три футбольных поля, область, в которой должно быть множество муравьиных семей, больших и малых.
Той ночью я сидел у костра под сверкающим Млечным Путем и делал заметки в своем дневнике. Я писал: для того чтобы найти непредвиденную еду, муравьи должны поддерживать размеры своих рейдов даже в периоды, когда их добыча почти всегда ограничивается мелочью. Больше всего меня удивила в муравьях-кочевниках не мощность дневного рейда, но кое-что еще: на протяжении всего рейда рабочие постоянно уходили домой рано и с пустыми руками, а на смену им стремились те же количества.
Теодор Шнейрла, основоположник изучения муравьев-кочевников, сделал вывод, что их действия неэффективны. При полностью развернутом рейде каждый переход рабочего между гнездом и рейдом может отнять час. Основываясь на своих записях по тому первому рейду и другим, которые видел в дальнейшем, я подсчитал, что в совокупности муравьиная семья теряет каждую секунду 30 часов рабочего времени со всем этим хождением туда-сюда тысяч рабочих муравьев.
