Приключения профессора Браннича - [54]

– Значит, и вы не совсем счастливы?

– Нет, мы счастливы. Но если бы мы не знали никаких забот, не имели высших желаний и утопали в безбрежном море довольства, мы скоро утратили бы представление о том, что такое счастье. Заботы и высшие желания облагораживают и возвышают нас. Более всего мы страдаем, когда не в состоянии помочь ближним и поднять их на желанную нравственную высоту…

Старик еще долго говорил, но это уже были вещи, которых геолог никак не мог понять. Наконец он решился прервать старика, тихий говор которого звучал, как дивная, мелодичная песня.

– Простите мою прозаичность, – сказал он. – Я умираю с голоду. Нельзя ли мне чего-нибудь поесть?..

Старик сконфуженно вскочил со стула.

– Простите великодушно, что я раньше не вспомнил об этом, – извинился он и таинственно указал на одну из стен, в которой виднелась небольшая дверь.

– Это что?

– Столовая. Войдите туда…

Геолог взялся за ручку двери, открыл ее, и глазам его представилась крохотная комнатка, в которой мог поместиться только один человек. Вдоль стен блестели ряды трубок и кранов с надписями, которые хозяин стал объяснять Бранничу. Это были химические соединения, составляющие единственные пищевые вещества усовершенствовавшегося человечества. Вещества эти не имели вкуса, но были чрезвычайно питательны.

Человечество давно уже перестало быть лакомкой. За общим столом давно уже перестали есть. Еда считалась грубым актом, который совершался в уединении, и который скрывали от глаз самых близких лиц. Утонченность чувств достигла высшей степени.

Геолог, подкрепившись этим необычайным способом, попросил старика еще раз показать ему самый старый отдел музея. Тот охотно исполнит просьбу и повел его в английский отдел.

– Отчего у вас так мало памятников этой эпохи? – спросил палеонтолог.

– Ничего удивительного в этом нет. На месте ваших городов несколько раз вырастали новые города и сменялись народы. Желтая раса стерла с лица земли белую и получила за это возмездие от самой природы. Суровые зимы и связанные с ними бедствия начали в пятом тысячелетии опустошать села и города. В шестом и седьмом тысячелетиях снега и льды на многие века сковали все северные и умеренные страны. Цивилизация перенеслась на юг. Еще позднее был целый ряд повальных болезней, опустошительных наводнений и резких климатических перемен.

– Что же удивительного в том, что после всех этих погромов памятники ваших времен сохранились в очень незначительном числе? – продолжал он. – Все это очень ценные предметы, которые добыты с большим трудом при разных археологических раскопках.

– И это все, что у вас осталось от тех времен?

– Нет, это только английские памятники. У нас есть еще предметы, на которых никому не удалось разобрать надписей. Пойдемте налево, в ту залу…

Геолог очутился в комнате, уставленной рядами стеклянных шкафов, заключающих в себе разные старинные предметы. Он жадно стал читать надписи. Они были на немецком, французском, итальянском и других европейских языках. Он читал знакомые ему слова, строфы любимых поэтов, имена родных писателей, и сердце его билось молотом в груди, а в висках стучало от сильного волнения. Вдруг он заметил золотой крест. Он не мог больше владеть собой. Горло его сжали спазмы и слезы ручьем полились из глаз…

Вдруг профессор услышал какой-то шепот.

– Он приходит в себя, – тихо сказал кто-то. – Слава богу, кризис миновал.

Геолог широко открыл глаза, глубоко вздохнул и увидел вокруг себя несколько знакомых лиц: лорда Кэдогана, Станислава и доктора Гросса. Счастливые лица приятелей вызвали улыбку на бледных губах профессора.

– Я спал? – едва слышно спросил он.

– Да, поспите еще немного, – ответил доктор, – это вас укрепит.

– Вы, значит, не погибли? – прошептал профессор. – А я уже вас оплакивал, дорогой лорд!

– Как видите, я еще на ногах…

Геолог вгляделся и заметил в англичанине перемену. Он похудел, а волосы его были коротко острижены.

– Вы больны, лорд, – сказал он, – И ты, Станислав… как ты бледен!

– Слава богу, все кончилось, – ответил лорд Кэдоган. – Мы спасены. Не думайте ни о чем! Усните!..

Геолог уснул крепким, покойным сном. Когда он проснулся, ему сообщили, что он был тяжело болен, что их всех троих откопали в пещере в бесчувственном состоянии и спасла их лишь немедленная энергичная помощь. Опаснее всех был болен геолог. Он в течение десяти дней боролся со смертью.

Вызванный телеграммой доктор Гросс все время не отходил от его кровати. Все, что геолог видел после того, как в подземелье погасла последняя лампа, было не больше, чем лихорадочный бред, вызванный мыслями о предмете его любимой науки. Лорд и Станислав бредили по-своему и страдали вместе с геологом. Когда последний выздоровел, все вернулись в свои родные города, к своим занятиям. На прощание профессор сказал доктору Гроссу:

– Картины, которые я видел в бреду, особенно последние, до сих пор проносятся перед моими глазами. Я их опишу, а затем приступлю к книге по палеонтологии. Это моя давнишняя мечта. Пожелай мне успеха!