Укрывшись под непроницаемым полем симулятора, Гарик Капустин суетливо скользил подушечками пальцев по виртуальным клавишам пульта управления. Да что ж так долго-то?!
— Скорее… — подгонял его испуганный голос Пирогова. — Скорее, того-этого…
В симуляторе они находились одни. После долгих размышлений, жертвы пуантилизма остались в маленькой деревушке вместе с геометрической женщиной. А сейчас, сквозь невидимое силовое поле к Пирогову и Капустину ломилось страшное чудовище с перекошенным волосатым лицом, пышными двойными бровями и круглым беззубым ртом.
— Пустите! — орало чудовище на родном русском языке. — Пустите меня! Я маленькая татарская девочка! Я хочу домой, в Бугульму!
Внезапно силовое поле отключилось, чудовище влетело в симулятор, монитор вспыхнул разноцветными огнями, и все трое — Пирогов, Капустин и чудовище — вывалились в реальность.
— Ну вот, — произнес Два-Два-Четырнадцать. — Делов-то… С тебя — лицензионный встроенный видюшник.
Петрович кивнул и выжидающе уставился на сидящих на полу Пирогова и Капустина. И те не выдержали… Принялись наперебой рассказывать про контрольную по физике, про доклад по истории изобразительного искусства, про то, как хотели вечером поиграть в футбол… Два-Два-Четырнадцать с любопытством слушал их болтовню, а затем пошел вслед за странной этой компанией: домашним роботом, двумя мальчишками и маленькой татарской девочкой, испуганно прижимающейся к Петровичу.
— Футбол? Доклад? Спасение людей от произвола художников? — бушевал старый робот. — Под домашний арест! Оба! На хлеб и воду! Никаких развлечений, пока я девчонку в Бугульму не отвезу и не вернусь!
Два-Два-Четырнадцать улыбался.
— Хороший старик, — тихо пробормотал он. — Сейчас таких не выпускают.
И бережно придерживая всеми забытый симулятор, свернул в переулок, ведущий к черному рынку.
