Приключения Петрова и Васечкина в Колумбии. В поисках сокровищ - [24]

– Я уверен, что у графа была шляпа, – ответил Васечкин. – И у меня будет.

Он выбрал шляпу, расплатился и с удовольствием нахлобучил её себе на голову.

– Совсем другое дело! – сказал он. – Всем советую.

– Ты теперь ковбой, что ли? – прыснула Маша. Васечкин сделал вид, что не слышал вопроса.

– Или, может, ты гаучо? – ещё шире улыбнулась Маша.

– Смотрите, какие ручки у дверей! – как всегда, пришёл на помощь другу Петров.

И вправду было на что посмотреть. Дверные ручки у домов, мимо которых шли ребята, оказались самых разнообразных форм. Но чаще всего изображали какого-то зверя. И непременно со специальной «колотушкой» внизу, которой, как объяснила Каталина, до сих пор стучат в дверь вместо того, чтобы звонить. На одной из улочек все двери украшали медные игуаны – так были сделаны их ручки.

– Погляди, Петров, – таинственным голосом произнёс Васечкин, – вон там, на втором этаже, в окне, видишь, там, где ставни открыты, за той прозрачной занавеской, гляди, гляди, Петров, такая тонкая смуглая женская ручка мелькнула… да ещё с веером…

– Где? Где? – всполошился Петров.

– Ну как же, неужели не видишь? Там, в глубине комнаты, стройная такая знойная сеньора… Плечики такие загорелые…

– …прикрытые тонкой мантильей, – подхватила подошедшая Маша. – Взор украдкой, трепетанье веера, взмах ресниц…

– Ну да, – тут же продолжил Васечкин, – смотри, Петров, её такая аккуратная головка поворачивается к морю, где должны мелькнуть паруса. Она ждёт возлюбленного. Ну и что такого, что он пират, правда, Старцева?

– Любовь есть любовь, – тут же откликнулась Маша. – Можно и пирата полюбить.

– Вот именно! Он придёт к ней по тайному ходу, соединяющему берег и этот дом с балконом…

– Да ну вас! – обиделся Петров. – Я думал, ты в самом деле кого-то увидел…

– А может, и увидел.

– Здесь всё возможно. Это какой-то волшебный город! – восхищённо воскликнула Маша.

– По-моему, это город какого-то вечного праздника, – сказал Васечкин.

– Это правда, – отозвалась услыхавшая эту реплику Каталина. – Картахена именно такой город.

Отовсюду доносилась музыка, на площадях играли музыканты, нередко составляя целый оркестрик из разных народных инструментов, таких как свирель из стебля проса или флейта, сделанная из национального дерева Колумбии – киндиойской восковой пальмы.

Около одной из площадей ребята просто застряли, не в силах оторваться от замечательного зрелища: там парни и девушки темпераментно танцевали кумбию — национальный колумбийский танец. Затем кумбия сменилась румбой, потом сальсой, меренгой, один бешеный ритм переходил в другой. Только строгое вмешательство Александра Ильича заставило Машу и обоих друзей с сожалением пойти дальше.

Впрочем, чем дальше, тем было интересней. На следующей площади они наткнулись на удивительную скульптуру – лежащая женщина с пухлым лицом, квадратной фигурой и крутыми бёдрами.

– Это работа нашего знаменитого скульптора Фернандо Ботеро, – объяснила Каталина. – Он называет себя самым колумбийским из всех колумбийских художников. Мы очень гордимся им и любим его работы.

– А как называется эта площадь? – поинтересовалась Маша.

– Площадь толстушки! – предположил Васечкин.

– Ты не ошибся, – улыбнулась Каталина. – Именно так и называют эту площадь местные жители.

Все, разумеется, тут же захотели сфотографироваться рядом с толстушкой.

– Смотри, а клоуны наши из автобуса тоже здесь, – заметил Петров. – Наверное, опять сейчас что-то будут показывать.

Но Васечкину было не до клоунских номеров. В это время Каталина предложила посетить Музей инквизиции, и он с загоревшимися глазами ринулся туда. Перед музеем красовалась величественная конная статуя освободителя Южной Америки и Президента Великой Колумбии – Симона Боливара.

Петров последовал за другом, оглянувшись на провожавших его взглядом забавных клоунов.

Почему-то они вдруг перестали быть забавными. Чем-то они ему не понравились.

Если бы Петров только знал, как он был прав в своих ощущениях! Будь Васечкин повнимательней, он бы тоже наверняка заметил что-то подозрительное в том, что клоуны постоянно отирались где-то рядом.

Клоунов этих звали Игнасио Барбуда и Эмилио Гомес. Игнасио был тот, кто повыше. Как только делегация юных математиков скрылась за дверями музея, он переглянулся с Эмилио и извлёк из кармана мобильный телефон.

– Мне тоже надо позвонить, – сказал Эмилио. – Сестра в больнице, надо узнать, как она. Я отойду в сторонку, чтобы тебе не мешать.

– Ладно, – кивнул Игнасио, – только ненадолго.

Эмилио отошёл за угол, а Игнасио набрал номер.

– Привет, босс! – сказал он, – Это я, Игнасио.

– Говори, – скомандовал голос в трубке.

– Мы в Старом городе, на площади Боливара, у Музея инквизиции. Мальчишка, который нам нужен, здесь. Он сейчас в музее вместе со всей группой.

– Это точно он? – строго спросил голос.

– Не сомневайся, Пепе! – в сердцах воскликнул Игнасио. – Мы его опознали. Ты же нам переслал фотографию. Мы следим за ним с момента, как он вышел из отеля.

– Ну, хорошо, главное, что он тут. Продолжайте слежку. И будьте осторожны.

– Не волнуйся, босс. Мы с Эмилио оделись клоунами, без конца анекдоты рассказываем, так что всё в порядке, нас никто ни в чём не заподозрит.