Приключения на Безымянной реке - [56]

Мышцы у Эмиля совсем онемели, боль в спине росла и усиливалась, становясь почти невыносимой; казалось, она вот-вот вырвет из рук весло. Но Эмиль заставил себя превозмочь боль и даже не думать о ней.

Мысли Эмиля сосредоточились только на маленьком бурунчике, вившемся под его веслом. Ему казалось, что он слышит голос из глубины вод, благодаривший его за каждый взмах. Да, конечно, сама вода шепчет Эмилю: «Половина! Половина!» И Эмиль знал, что это означает: он сделал только половину дела и ему еще нужно достичь вершины, чтобы не обмануть доверие Рацека и ребят.

Он греб изо всех сил не только для спасения Ондры, но и для спасения своей чести.

А скалы по-прежнему отходили назад, пядь за пядью, а вода мчалась навстречу. Туман рассеялся так же внезапно, как и появился, и все увидели прямо перед собой пещеру, совсем близко, прямо рукой подать.

Все ожидали увидеть Ондру, стоящего в черном отверстии пещеры и радостно машущего им рукой. Но пещера была пуста.

Залитая на четверть метра водой, она зияла темнотой, и мелкие волны бились о ее скалистые стены с глухим шумом, словно поддразнивая гребцов. Ребята боролись с течением изо всех сил, ведь до цели оставалось совсем немного, каких-нибудь пять метров, но стремительное течение будто нарочно их не пускало дальше. Гребцы погружали весла в воду, а течение их подхватывало и выбрасывало обратно. Лодка утратила способность двигаться и теперь вертелась на одном месте.

Еще одно усилие, еще одно… Вот уже видна та смешная сосна, которая повисла над рекой, как вешалка. Но теперь им было не до шуток. Эта сосна, словно черта на беговой дорожке, означала теперь лишь одно: «Финиш!»

Ребята прибавили скорость. Раз! Раз!

Потом появилась вторая сосна. Теперь она стояла, как мужественный часовой, в самой воде. Волны бились о сосну, и она дрожала под их ударами.

Рацек осторожно привстал и закинул за сосну цепь, укрепленную на носу лодки.

— Готово!

Это сказал Эмиль. Он сложил руки на коленях, чувствуя бесконечное облегчение. Да, он вышел победителем из этой неравной борьбы с потоком. Он забрался на ту вершину, которую указал ему Рацек. Он не обманул доверия Рацека…

Ребята тоже привстали и впились глазами в темноту пещеры.

— Ондра! — закричали они хором.

Ответом был только гул реки. Она заворчала, как раненый зверь, и шум ее, казалось, поколебал даже крону сосны.

Ребята испуганно подняли головы… Но сосна лишь мерно раскачивалась под ударами волн.

— Ондра! Ондра! Сюда!

Но пещера безмолвствовала. Только лодка вздрагивала, с громким плеском покачиваясь на волнах. Надо бы привязать лодку ко второму дереву.

В эту минуту над их головой что-то зашевелилось. Медленное, но сильное движение. Ребята скорее почувствовали его, чем увидели, так как глаза их были прикованы ко входу в пещеру. Но, когда они взглянули наверх, все было уже кончено. Лодку тряхнуло, и она резко подскочила. Наверху, над головами ребят, что-то треснуло, и раздался душераздирающий вздох. Свечка-сосна глухо застонала, и с нее обрушился дождь капель, смешанный с дождем сосновых иголок.

Только теперь все поняли, что случилось. Сосна, к которой они привязали свою лодку, вдруг сильно накренилась. Ее корни, сидевшие в мокрой глине, вероятно, размытой водой, не удержали тяжелой лодки, которую все время срывало с места течением. Корни ослабли и вырвались из плена глиняной почвы, сосна наклонилась вдоль скалы и, неверное, сорвалась бы в воду… если бы не оперлась о сосну-«вешалку».

Дождь из водяных капель и иголок прекратился.

— Если и эта, вторая… — с трудом вымолвил Стракош.

— Нет, вторая выдержит, — успокоил Рацек. — У нее крепкие корни. — Лицо его побледнело, но губы улыбались. — И на долю вешалки иногда выпадает слава!

Рацек перебросил цепь через изогнутые корни «вешалки» и подтянул лодку:

— Теперь мы сидим крепко.

Лодка успокоилась. Она прижалась к скале и застыла возле чернеющего отверстия в пещеру, закрытого наклонившейся сосной-свечкой.

— Теперь Ондре не выбраться из пещеры, — пробормотал Зика.

— Вытащим его головой вперед. Сдерем с него немного кожи, вот и все, — успокоил его Карлик.

— Но он не откликается. Наверное, с ним что-то случилось, — решил Стракош.

На его круглом лице застыла кривая улыбка.

— Да нам и не попасть в пещеру, — засомневался Зика.

А Эмиль отвернулся. Острый страх окутал его, точно морозное облако. Но он знал, что будет делать дальше: ведь вершина еще впереди…

Он знал, как поступить, еще тогда, когда сосна наклонилась и закрыла вход в пещеру. Уже тогда он все рассчитал. Точнее, не он, а что-то в нем решило эту геометрическую задачу. На первый взгляд все было очень просто. Прямая линия, степень наклона сосны, отверстия. Дерево наклонилось градусов на тридцать, но площадь входа в пещеру уменьшилась — сосна перерезала его почти по диагонали. Что получилось? Два треугольника, похожих на острые черные наконечники; один смотрел в небо, другой — в реку. Кто пролезет через эти треугольные отверстия?

— Да, нам не попасть туда! — с отчаянием повторил Зика.

Рацек молчал. Ему было ясно, что Зика прав. Им туда не пролезть. Никому. Ни ему, Рацеку, ни Зике, ни Карлику. Стракош? Возможно.