Приключения на Безымянной реке - [58]

Но, сделав еще три-четыре шага, он остановился как вкопанный, внезапно поняв, что означают этот странный шум и шипение…

Откуда-то прямо из темноты на него неслась вода.

4. Сигнальные костры

Когда Эмиль поспешно исчез в черном отверстии пещеры, у Рацека невольно перехватило горло, словно кто-то набросил ему петлю на шею и теперь медленно ее затягивал. Это был страх за Эмиля.

— Эмиль! — не выдержав, крикнул он. — Эмиль, сейчас же возвращайся!

Еще мгновение Рацек глядел ему вслед, раздумывая, что делать. Но, трезво взвесив обстоятельства, решил, что сии не так уж опасны, и страх за Эмиля так же быстро исчез, как и появился. Что, собственно, произошло? Эмиль полез в пещеру. Попадет ли он туда? Наверняка — ведь забрался же туда Ондра. Но что приключилось с Ондрой, почему он не отвечает? Наверное, Ондра крепко заснул и Эмиль теперь его разбудит. Ничего другого не должно быть… Если, конечно, с Ондрой не приключился обморок или какая-нибудь беда. Но тогда Эмиль подтащит его к отверстию, а если не хватит сил, он вернется к входу в пещеру и попросит веревку… Конечно, это не так уж страшно, и зачем опасаться всяких там коварных неожиданностей.

А вообще, что за проклятое, а главное, дурацкое положение! Прямо хоть плачь от злости. Бросить лагерь и искать среди взбесившейся реки этого безответственного мальчишку! Давно бы пора сбить гонор со всех этих Ондр! А он все цацкался с ним, отрабатывал деталь с точностью до сотой доли миллиметра или прял тонкую пряжу, которая легко рвется. «И о реке я тут распространялся, как будто о какой-то всемогущей силе. Так или не так, но вот река показала себя в полной силе, а я?..»

Рацек зажмурил глаза. Это было совсем новое ощущение: он, Рацек, и вдруг в тупике… Он растерянно оглянулся.

Но, встретившись с глазами ребят, почувствовал прилив спокойствия и уверенности.

Ребята сидели, тесно прижавшись друг к другу, и ожидали его приказаний, которые они были готовы выполнить незамедлительно и беспрекословно. В нас, Рацек, не сомневайся! Лучше скажи, что нужно делать?

— Ничего, — ответил он им вслух, угадав их молчаливый вопрос. — Ждать. Надо уметь ждать. Этим качеством должен обладать каждый настоящий человек…

И они принялись ждать. Все застыло в ожидании и неподвижности. Все, кроме реки.

Между тем река продолжала подниматься. Казалось, какая-то невидимая сила вздымала ее все выше и выше, к самому горизонту. Мелкие волны, облизывая скалы, пучились на поверхности воды и там застывали. На смену им приходили другие и словно становились первым на плечи. Возникало странное чувство, что вот-вот река сольется с низкими тучами и все, что было и что есть, исчезнет в водной шири.

Секунда бежала за секундой, минута за минутой. Точно волны. Но если река поднималась все выше и выше, как в шлюзе, то застывшие без движения гребцы сгибались все ниже и ниже под непосильным грузом времени. Волна за волной, секунда за секундой. Мучительное ожидание…

Карлик первый почувствовал, что с каждой новой секундой из него словно испаряются уверенность и спокойствие. Он сидел сгорбившись на носу лодки, то и дело поглядывая на Рацека. Рацек чувствовал эти взгляды. Рацек знал, как действует на человека бестолковое ожидание. Так было и с ним иногда на стартах… Он взглянул на Стракоша и Зикмунда. И их с каждой секундой оставляло спокойствие.

Первым молчание нарушил Карлик:

— Я вынес бы его в зубах… Если бы мог пролезть туда! Рацек пожал плечами: бесполезный разговор.

— Давайте позовем его все вместе. Ну, раз, два, три!

Все хором крикнули: «Эмиль!» — и прислушались. Никто не отзывался.

— Ерунда! — не выдержал Карлик. — Эмиля вообще не нужно было пускать в пещеру. Разве на него можно положиться?

Такую несправедливость Зикмунд не мог стерпеть:

— Да перестань ты вечно пороть ерунду!

— Он растяпа! Я знаю его как свои пять пальцев! Он же был в моей команде!

— Капитан Грубиян! — проворчал Зика.

Он смотрел на Карлика исподлобья, оценивая его взглядом, как оценивают боксеры на ринге своих противников. И вдруг в нем будто обрушилась какая-то сдерживающая преграда, будто прорвалась плотина, и он заорал на Карлика:

— А ну тебя со всем жалким капитанством! Ты воображаешь, что ты один молодец, а все остальные слюнтяи и тряпки! Да ты можешь только командовать и ссорить нас друг с другом! Против кого ты настраиваешь «альбатросов»? Против нас, своих же товарищей!

На Карликовом лице появилась презрительная гримаса.

— Это мой долг! Я делаю так, чтобы у «альбатросов» было преимущество во всем. И оно у них есть и будет…

— А какой ценой? Не забудь добавить и это. Тебе наплевать на все, ты идешь к цели любой дорогой, любыми средствами, в том числе и бесчестными. Без такого капитана нам было бы лучше, и твои «альбатросы» уже сыты тобой по горло.

— Кто? — закричал Карлик. Его глаза сузились, превратившись в два черных уголька. — «Альбатросы»? Кто именно?

— Ага! — отозвался насмешливо Стракош. — Подайте мне его сюда, я сниму с него голову! Да?

— Тихо! — остановил их Рацек. Ясно, пережитое волнение и напряженное ожидание действовало на ребят, но он, Рацек, должен сохранять ясную голову. — Если ты хочешь обязательно знать, кто, так, скажем, Франта-Мышка. Он вчера пришел ко мне после всех споров и рассказал о том, что произошло в Пршибеницах. Он слышал, как Эмиль разговаривал с хозяином трактира, но не сказал об этом, потому что боялся тебя. Не тебя лично, конечно, а твоих методов, твоей тирании. И еще Франта сказал, что ты тоже все знаешь, что он говорил с тобой еще раньше, чем пришел ко мне. Я до этого времени молчал о разговоре с Франтой, решил посмотреть, как ты себя поведешь.