Приключения на Безымянной реке - [49]

— Во-первых, я вам не давал слова, — оборвал их Рацек и поднял руку вверх, как в школе. — А во-вторых, не болтайте напрасно языком, а лучше подумайте вот о чем: смог бы или нет Эмиль обеспечить своей команде победу, потопив «Альбатрос»?

— Нет, — буркнул Зикмунд, бросив на Эмиля хмурый взгляд. — Тогда бы вообще гонки не состоялись.

Карлик фыркнул. Он вытащил из костра обгорелую головешку и, устроившись на земле, держал ее, точно маршальский жезл.

— Знаете, — поднял он палку, требуя слова, — им только этого и надо: тогда бы они увильнули от состязания, в котором обязательно потерпели бы поражение. Впрочем, весьма возможно, что они хотели просто испортить нашу лодку — пусть, мол, они не доплывут или наберут воды, как тогда в Праге.

— Почему ты говоришь во множественном числе? — вмешался гневно Аква. — Мы тут ни при чем!

— А это еще как сказать!

— Тише! — хлопнул в ладони Рацек. — Придется, видно, взяться за дело с другого конца. Аква, скажи прямо, куда и почему вы вчера тайно отправились на лодке?

Но вместо Аквы вскочил Стракош:

— Не спрашивай, Рацек, тогда мы выдадим все!..

— Речь идет об очень важном деле, — продолжал Рацек, не обращая внимания на его слова. — Ты будешь отвечать, Аква?

Аква растерянно взъерошил свой ежик и задумался. Было видно, что его раздумье так быстро не кончится, и Патичка, подняв руку, сделал такой жест, точно нажал на ручку тормоза — единственное средство, способное остановить дальний экспресс мыслей Аквы. Аква бросил на него укоризненный взгляд.

— Хорошо, я буду говорить, — сказал он не спеша. — Мы поплыли на лодках, чтобы проверить новый способ гребли. Мы сказали себе, то есть Стракош сказал: «Эмиль в нашей команде, и у нас нет шансов на победу, если мы что-нибудь не придумаем».

— Так вот оно что! — подскочил Ондра.

Но Зика безжалостно ткнул его в бок кулаком, и Аква продолжал:

— Тогда, значит, Стракош предложил…

— Хватит! Продолжай ты, Стракош! — приказал Рацек.

Стракош насупил брови.

— Ладно, я все скажу, но я протестую, это неправильно. Я предложил грести, стоя на одном колене, как спортсмены на каноэ. Тогда весло глубже уходит в воду и можно опираться на него всем телом.

— Согласен, — кивнул Рацек. — А теперь продолжай снова ты, Аква.

— Мне, то есть нам, казалось, что это мировая идея, — затараторил Аква. — Мы, значит, спрятали у «альбатросов» весла, взяли подушки, чтобы было удобнее стоять в лодке, и поплыли по течению до самой излучины. Там Стракош нам всем объяснил, в чем дело, ну, а потом мы стали тренироваться в гребле, стоя на одном колене, и у нас это здорово получилось.

— У всех? — уточнил Рацек.

— Да, даже у Эмиля, — подтвердил Аква. — Потом мы вернулись. Вот и все.

— Нет, не все, — возразил Рацек. — По крайней мере, так мне кажется. Были у кого-нибудь возражения? Например, у тебя, Зикмунд?

Зика заерзал на своем месте, точно медведь, которого безжалостно разбудили от зимней спячки.

— Не знаю уж насчет возражений, — пробурчал он с сомнением, — но я сказал, что спортсмены так не поступают… ну, в общем, так не полагается на соревнованиях. Что это то же самое, как если бы один плыл брассом, а другой стилем баттерфляй. А Стракош заявил, что так полагается, потому что для состязания таких лодок, как наша, правила еще не установлены и каждый может плыть, как ему нравится. По-моему, это верно.

— Отлично, — улыбнулся Рацек. — А теперь ты расскажи, Эмиль. Расскажи все, что ты говорил мне.

Эмиль нерешительно шмыгнул носом. Теперь, когда он сидел в стороне от всех, он выглядел особенно маленьким и жалким.

— Мне, — начал он тихо, — мне показалось, что прав Зика, а не Стракош. По-моему, можно и так состязаться с «альбатросами». Это не запрещается, но все-таки это не настоящая победа.

— Почему же не настоящая? — удивился Рацек.

— Не знаю, — передернул плечами Эмиль. — Просто мне так казалось, я чувствовал что-то…

— Ой, не могу, он чувствовал! — оглушительно захохотал Ондра.

— Оставь! — одернула его Магда. — Если бы ты чувствовал, что́ правильно, а что́ нет, то всем бы лучше было.

Ондра вспыхнул, тем более что Власта не замедлила показать ему свой длинный язык.

— Что же ты сделал, Эмиль? — продолжал Рацек.

— Сначала ничего, — продолжал уже увереннее Эмиль. Теперь он окончательно разошелся. — Сначала я ужасно долго об этом раздумывал, потом это мне стало нравиться все меньше и меньше. И наконец я сказал сам себе, что никогда в жизни не совершу грязного поступка.

— Ого! — вскинулся Карлик. — Глядите-ка! «Никогда»! Да ты уже совершил подлость!

— А в чем дело? — выскочил Румик. Глаза его сверкнули, точно лакированные.

— Давай выкладывай! — не унимался Ондра. — Теперь он у нас в руках! Говори!

— Не торопитесь, не ловите его на слове, — оборвал его Рацек. — А ты, Эмиль, объясни, что ты этим хотел сказать.

Эмиль перевел дух. В висках застучала кровь. Он почувствовал, как он моментально залился краской.

— Ничего, — выдавил он из себя. — Ничего, что бы имело отношение к «альбатросам». Это все, — он покосился на Карлика, — хватит вам этого?

Карлик не ответил.

— Хватит, — отозвался Рацек. — Давайте не отклоняться от дела! Говори, что это за история с лодкой.