– Прекрасно. Думаю, что будет совершенно правильно, если вы продолжите эту игру, мой милый. Пусть они узнают, что вы нашли солиситора, который готов предпринять необходимые действия от вашего имени, но требует с вас тридцать фунтов вперед.
– Достаточно ли этих денег для такого дела? – неуверенно спросил я. – Если сумма окажется слишком большой или маленькой, Викерс сможет что-нибудь заподозрить.
– Это значительно меньше того, что запросили бы более преуспевающие юристы, но, с другой стороны, намного превышает финансовые возможности Августа Джеффриса. Это все, что сейчас может нас касаться.
– Вы хотите сказать, что следует принять помощь, предложенную мне мистером Викерсом?
– Конечно, дорогой Гатри. Вы должны оказаться втянутым в его заговоры, иначе нам не удастся узнать ничего о его намерениях, а они и в самом деле отвратительны, ваше впечатление совершенно правильно. – Холмс потер переносицу своего длинного носа. – Я отлично могу представить себе, что вас не радует затруднительное положение, в котором вы оказались. Тяжело решиться вступить на опасный путь, да еще и иметь дело с людьми, достойными всяческого осуждения. Я сочувствую вам, Гатри, искренне сочувствую. Но нам необходимо добраться до сердцевины лабиринта.
Я посмотрел ему прямо в глаза.
– Но эти люди опасны. Они были уже совсем готовы к тому, чтобы… э-э… прижечь раскаленной докрасна кочергой мою руку как раз там, где вы сделали эту дьявольскую татуировку.
– Я чрезвычайно благодарен вам. – Майкрофт Холмс произнес это настолько искренне, что вся моя решимость сопротивляться продолжению задания исчезла. – Теперь они больше не заговорят о татуировке, до тех пор пока вы сами не начнете разговор.
– Как странно, – сказал я, не в силах сдержать саркастические нотки.
– Вы завязали отношения с одним из наиболее сильных тайных обществ. И если эти люди снова начнут расспрашивать вас, то не ограничатся кочергой. – Холмс мрачно улыбнулся. – Вы правы. Этот человек очень опасен. Я знаю о его мерзких делах вот уже двадцать лет, если не больше, и могу назвать считаное количество людей, которые в еще большей степени являлись бы воплощением зла, чем мистер Джастин Оливер Бошамп Викерс. – Он поднялся и прошелся по комнате. – Вы можете удивиться, но я доволен тем, что вы знаете теперь, в какое опасное предприятие вы ввязались, имея дело с Викерсом. И, умоляю вас, не забывайте об этой опасности.
В этих словах я услышал отголосок давно прошедших событий, и я почувствовал, что Холмсу эта память причиняла боль.
– Он уже совершил какое-нибудь зло? – спросил я, желая удостовериться в своих подозрениях.
– К несчастью, должен признать, что очень много, – угрюмо проговорил Майкрофт Холмс. – Сейчас я не могу сказать ничего более определенного, но в свое время вы услышите всю эту печальную историю. – Потянувшись к звонку, он вызвал Джеймса. – Возвращайтесь в «Бильбоке» и дайте им понять, что нуждаетесь в деньгах, надо заплатить солиситору. Сделайте это без ложной скромности. И будьте тверды в вашем выборе, не позволяйте Викерсу навязать вам другого юриста вместо Джеймса. Хотя, думаю, теперь, после того как они убедились, что вы готовы сотрудничать с ними, они не станут настаивать на этом. – Он обвел жестом комнату, в которой мы находились. – Я буду здесь завтра утром. Если вы захотите сообщить мне что-нибудь, приходите сюда сами. Викерс будет знать, что где-то здесь находится приемная вашего солиситора, да и любой запрос подтвердит, что здесь практикует адвокат П. Н. Джеймс.
– Я хочу и должен прийти сюда, – ответил я, хотя мне совершенно не хотелось поддерживать хоть какие-нибудь дальнейшие отношения с мистером Викерсом.
– Как только вы поймете хоть что-нибудь в намерениях этого дьявола, дайте мне знать об этом. – Холмс снова взглянул мне в глаза. – Сожалею, Гатри, что мне приходится требовать от вас так много, но в этом случае я просто никому не могу довериться, да и никто другой не сможет прямо выйти на контакт с Викерсом, не вызвав нежелательных подозрений. – Он подошел и положил руку мне на плечо. – Хотел бы я освободить вас от порученной вам роли, но, увы, не могу этого сделать, ибо должен выполнять присягу, данную Англии и Короне.
Эти слова потрясли меня.
– Дело настолько важное? – спросил я, испытывая трепет. – Угрожает ли мне непосредственная опасность?
– Непосредственная, пожалуй, нет, но ситуация весьма напряженная. Сейчас ведутся очень деликатные переговоры, которые могут быть непоправимо сорваны, если Викерсу и его компании удастся ввязаться в дело. Мы должны иметь хоть какое-нибудь представление об их намерениях, если не хотим, чтобы Англия оказалась скомпрометированной. – Мой патрон посмотрел в стену мимо меня. – Еще вчера я не думал, что положение может стать отчаянным, но сведения, которые с тех пор успели попасть мне в руки, настоятельно требуют разведать намерения Викерса и его Братства. В противном случае все напряженные усилия наших дипломатов могут быть сведены на нет.
– Ну конечно. – Меня охватил стыд за то, что я позволил страху на некоторое время пересилить во мне чувство долга.