Приключения маленького актера, или Повесть о кукле Петрушке и девочке Саше, об их друзьях и недругах - [19]
— Здравствуйте! — весело ответила молоденькая румяная девушка, быстро подходя к столу. — Дайте, дайте, я сейчас все сделаю! — И она быстро принялась прикидывать и кроить материю. — А я так спешила! Сегодня у нас собрание было, и в библиотеку еще надо было забежать.
— Уж в библиотеку-то можно было бы и завтра, — сухо сказала Викина мама.
— Ой, нет, повесть такая интересная! В этом номере продолжение. Вы читали? — И она кивнула на толстый журнал, который принесла с собой.
Викина мама сделала вид, что не расслышала вопроса.
— Поторопись, Маша, Теодора Ивановна ждет уже полчаса.
— Что вы, что вы! — защебетала толстая дама. — Мне сидеть у вас просто наслаждение!
Машенька весело засмеялась:
— Ну, тогда посидите. Скоро примерим… А это и есть Викин Петрушка? Славный какой!
Петрушка, которого толстая заказчица затиснула в самый угол дивана, так что и вздохнуть ему было трудно, очень обрадовался, услышав, как Машенька похвалила его.
Машенька была немножко похожа на Розу, только веселей и живее, чем Роза, и голос у нее был звонкий-звонкий.
Петрушка даже немножко повеселел, услышав этот голос, потому что беспорядок в комнате у Викиной мамы был ужасно скучный. Это был совсем не такой интересный беспорядок, как у Олега и Муси перед спектаклем. Вика Петрушкой совсем не занималась. Вообще было скучно и хотелось домой.
«И на что этот новый костюм! Глупости!» — сердито думал Петрушка.
А Теодора Ивановна между тем сняла с себя цветастое платье, ее обернули в фиолетовый бархат, и Викина мама стала закалывать этот бархат булавками, — то здесь, то там. Толстая дама стала похожа на ширму роскошного театра. Можно было подумать, что сейчас начнется представление. Но толстая дама только поахала и повертелась перед зеркалом, и бархат с нее сняли.
Она стала просить, чтобы платье сшили поскорей, «ей очень, очень нужно».
Викина мама посмотрела на Машеньку, а Машенька подумала и сказала, что раньше чем через неделю вторую примерку назначать нельзя, так как у нее учеба и еще что-то.
Когда Теодора Ивановна ушла, Викина мама сказала очень недовольно:
— Не понимаю, почему надо посвящать заказчиц во все твои дела!
— Ой, простите, совсем забыла! — смутилась Машенька. — Ну, я побегу. Бархат беру с собой. А шелковое принесу послезавтра. Да, Вика просила Петрушку обшить. Какой славный! — снова сказала она, беря Петрушку на руки. — И какой смешной! Прямо как живой.
— Да ну его! — сказала Вика, входя в комнату. — Какой-то глупый у него вид. Все время ухмыляется.
— Ну что ты, Вика, он такой славный, — ласково повторила Машенька. — А из чего же ты хочешь шить ему костюм?
— Да вот из этого панбархата.
— Вика, не выдумывай! — недовольно проговорила ее мама. — Эта материя мне пригодится на отделку.
— А тут довольно много останется, — сказала Машенька. — Но только, Вика, знаешь, у твоего Петрушки старый костюм лучше. Из этого бархата будет грубо.
— Во-первых, он вовсе не мой, этот Петрушка, — протянула Вика. — А во-вторых, пусть будет пошикарней. Папа так сказал.
— Ну что ж, сделаем пошикарней!.. Ладно, Петрушка?
И Машенька, весело улыбнувшись Петрушке, завернула его в яркую материю.
Глава двадцать седьмая
У Машеньки
Комната у Машеньки была очень маленькая — ну, чуть побольше стенного шкафа у Розы, в котором Петрушка пролежал столько лет. Но в стенном шкафу было тесно, темно и скучно. А в комнате у Машеньки — весело, светло и свободно, потому что мебели у нее почти не было, и все блестело — так было чисто.
На окне висели пестрые ситцевые занавески, на подоконнике были расставлены горшки с цветами, — это Петрушке очень понравилось. Понравилась и полочка, на которой стояли книжки и красно-синий глиняный петух. Он напомнил Петрушке Крикуна, и у него немножко защемило сердце.
А Машенька вдруг подошла к глиняному петуху, сняла с него голову и вынула из его туловища блестящий наперсток и катушку ниток.
— Ну, Петрушка, — весело сказала она, — толстуха Теодора может и подождать, а тебе костюм я сошью сегодня. Ведь это для меня настоящее удовольствие!
И она быстро сняла с него мерку блестящим длинным сантиметром, потом повертела в руках фиолетовый бархат и отложила в сторону.
— Нет, Петрушка, это тебе не пойдет, — сказала она. — Твой старый костюм гораздо лучше, только он потерся немного. И где ты его так сносил?
Машенька не знала, что актеры кукольного театра очень быстро снашивают свое платье — еще быстрей, чем дети. Не знала она и того, что ее маленький заказчик был актером.
Но когда-то, в детстве, она видела представления Петрушки, и ей на всю жизнь запомнился яркий, веселый и в то же время простой русский костюм маленького народного любимца.
Она достала с полки большую коробку и вынула из нее разноцветные лоскутки — ситцевые, сатиновые, атласные.
— Этот желтый пойдет тебе на рубашку, — говорила она, показывая Петрушке лоскуток ярко-желтого гладкого сатина. — Она будет длинная, с высоким косым воротом, — понимаешь? И я разошью ее по вороту красными крестиками. Вот этот синий сатин пойдет тебе на штаны, — хорошо? А из этого красного шелка — посмотри, Петрушка, до чего ж он хорош! — я сделаю тебе колпачок с кисточкой. А вот этот красный шелковый шнурок будет твоим пояском. Согласен?
