Приключения крылатого колеса - [24]

Теперь, выйдя к сборщикам, он скомандовал:

– Ну-ка, толпа, развернись в линию, хочу каждого видеть в лицо персонально!

Ребята встали полукругом. Мастер поглядел на каждого и сморщил нос:

– Ну и кислые же у вас физиономии! Будто яблока-дичка вкусили. Брр!…

Физиономии сразу заулыбались.

Кое-кто на шутку ответил шуткой. Но в словах мастера прорвался гнев:

– Кто же вы такие, ребята, не пойму… Чудо-богатыри, что идут на Измаил, или же беглецы из-под Измаила?

Начался шумный и бестолковый разговор, с объяснениями, с обидами.

– К порядку! – закричал мастер, перекрывая гомон. Потом сказал с загадочной усмешкой: – В обеденный перерыв расскажу я вам сказочку… Соберемся у надолб.

Сказка, рассказанная старым сборщиком

Надолбы – это, как известно, тумбы на шоссейных дорогах, устанавливаемые для безопасности движения: там, где насыпи ограждены надолбами, повозка или машина не свалится под откос. Бывают и надолбы – препятствия против танков.

Сборщики окрестили "надолбами" болты для средневолжской турбины. И в этом прозвище не было преувеличения: не болт – а тумба, на которой можно расположиться посидеть.

Мастер Василий Евтихиевич, пообещав рассказать сказку, пригласил ребят к "надолбам". Место это он выбрал не без умысла.

Дело в том, что на ребят особенно грозное впечатление произвели болты. Пока мостовые краны сажали на стенд втулку, лопасти и другие крупнейшие части будущей турбины, – сборщики не проявляли особенного беспокойства: детали знакомые, каждый успел повидать их еще на станочной обработке. Но когда кран подал связку тумб, которые в документе были названы болтами, ребята растерялись… Вес каждого болтища восемьдесят килограммов – пять пудов. А ведь его надо поднять с земли, вставить в отверстие на турбине и затянуть гайкой. Работа для штангиста! Так что же – при сборочном стенде открывать школу тяжелой атлетики?

Уселись. Мастер кивнул на болты:

– Усаживайтесь, товарищи. Тумбочки удобные.

Боязно с непривычки. Помялись, но сели. Ни стульев у Махова, ни табуреток – все убрал.

Василий Евтихиевич уточнил:

– Когда на заводе распоряжался еще хозяин, делали мы среди прочей всякой всячины каркасы для церковных куполов. Видать, доходная была статья для хозяйского кармана. Ну, а революция, отменив хозяйский карман, отменила, конечно, и церковные заказы. Одним словом, руки у рабочих чесались на новенькое…

Продолжая рассказ, Василий Евтихиевич напомнил, что в России водяных турбин не строили, поэтому и специалистов не нашлось. Секретами этих машин владели только шведы, немцы, американцы и англичане. А русским внушали, что в их варварской стране за такие мудреные машины и браться не следует. Ума, мод, не хватит. Покупайте, платите денежки!

– Ну, а мы – коммунисты, так что спесью нас не возьмешь! – сказал Махов. – Давай-ка, решили, вместо отмененных куполов обмозгуем да соорудим заморскую машину!

Первая советская турбина была не стальной – до этого тогдашняя техника не дотянула, – а из чугунных отливок. Готовили ее по заказу Окуловской бумажной фабрики, что близ Новгорода.

Когда мастер упомянул, что народу на стенде вертелось побольше, чем сейчас, а собирали турбину год, послышались восклицания:

– Год!… А на волжскую дают три месяца. Что же это за окуловская такая? Видать, громозднющая была?

Мастер усмехнулся, достал из нагрудного кармана складной метр и растянул перед собой:

– Вот диаметр рабочего колеса у окуловской. Точная мера!

Изумление, хохот.

– А мощность? – закричали. – Мощность какая? Тысяч, наверное, десять, не больше?

Мастер назвал мощность: 450 киловатт.

Ребята притихли. Бывает, что предмет настолько жалок, что даже смеяться над ним совестно.

Лишь кто-то присвистнул:

– Вот так прадедушка!…

– Прабабушка! – поправили его.

Взращенные на сборке советских турбин мирового класса, ребята продолжали недоумевать:

– Но почему же все-таки год, Василий Евтихиевич?

– А собирали да разбирали. Потом опять собирали и снова разбирали… Чертежей ведь господа иностранцы нам на стол не положили. Вот и нащупывали параметры турбины почти что вслепую… А транспорт разве такой был в цехе? Свой горб – он тебе и подъемный кран и автокар… Но особо я измаялся, ребята, когда обтесывал детали под названием дубовые поленья. Дерево трудное, топор берет плохо…

Оказалось, что для окуловской турбины не нашлось электрического генератора: опять заграничная штучка! Вот и пришлось вращение турбины передавать бумагоделательным машинам напрямую – посредством шестерен с дубовыми зубьями.

Ребята долго молчали, раздумывая над сказкой-былью. А Василий Евтихиевич встал, надел кепку и, весело посвистывая, отправился в свою конторку. "Пусть знают, как революция технику делала! Небось теперь перестанут трусить, штурмом пойдут на волжскую!"

В своем расчете мастер не ошибся.

Не числом, а уменьем

Особенно расхрабрился Петр Кружалов: "Чтобы эту глупую тумбу да не одолеть комсомольцу? Неправда!"

– Кого тебе в помощь? – тотчас спросил мастер. – Или сам один?

Парень замялся:

– Нет, сам один не выйдет… В математике слаб. Требуется подкрепление.

– Понятно! – Мастер улыбнулся. – Могу порекомендовать степенную девушку. Будущий инженер-конструктор. – И назвал Орешникову.