Приключения Красной Беретки - [50]

---

— Бог… – сказал Проповедник

— Боги… – сказала Беретка

— Давайте лучше божественное начало? – сказала Келли

— Давайте. – согласился Проповедник.

— С другой стороны, Абсолют можно просто называть богом… – вставила Беретка.

— Так мы совсем запутаемся, — сказала Келли.

— В уродливом нет божественного начала, — начала Беретка, — Две руки, две ноги – это не божественность. Божественное начало не создает уродства. Да, некоторые создания могут показаться уродливыми… Но если к ним приглядеться, то они исправно выполняют свои функции, и их видимое уродство функционально. Они уродливы – но только относительно людей. А это не считается.

— Почему не считается?

— Потому что мир не антропоцентричен. Он богоцентричен.

— Планета создана богом из хаоса. – медленно продолжила Беретка, — планета прекрасна. Бог не создает уродливых созданий, бог не создает калек. Потому что ему это просто не нужно. Такой ошибочный вывод возникает, когда все сущее отождествляется с богом. На самом деле божественное пробивается через хаос, и потому иногда уродливые создания рождаются. Этим созданиям просто не хватает божественного. Как некоторым растениям не хватает солнечного света.

— Жесткой системы нет. – продолжила Келли, — Но система все‑таки есть. Уродства возникают за преступления перед божественной природой, причем совершать их нужно в течение многих поколений. Нужны поколения на пути просветления, чтобы создать прекрасный человеческий экземпляр. Меня, например. И нужны поколения в невежестве, чтобы создать уродливое существо. Путь просветления требует тысяч поколений. В невежестве достаточно единиц.

— Я не знаю, что говорить, — сказала Келли, — давайте я просто расскажу вам сказку. Я думаю, она имеет некоторое отношение к вашим вопросам.

— Сказка о пророке

И Келли начала:

В древние времена, в одной стране объявился человек. Этот человек считал себя пророком и учителем истины. Он ходил по городам и проповедовал свои идеи. Он был уродлив, он имел разные ноги, он был непропорционален, он был малорослым, он был слаб, речь его была шепелявой, у него случались приступы ярости и меланхолии – тогда, когда с ним не случались приступы эпилепсии. Он с остервенением, ломая щетки, чистил зубы, но изо рта у него все равно воняло, поскольку все нутро его было гнилым.

И что он проповедовал? Он проповедовал, что этот мир безобразен, что этот мир создан для издевательств над людьми, что материальная сторона этой вселенной захватила человеческие души и издевается над ними.

Он говорил, что уродливое по сути прекрасно, потому что отражает внутреннюю сущность, а прекрасное по сути уродливо, потому как этой внутренней сущности не отражает.

Он учил, что за любой красотой скрывается уродство, и только поклоняясь истинному уродству – о себе он определенно не забывал — можно приблизиться к реальности, тем самым высвободив человеческие души.

Он говорил, что суть жизни есть страдание. И причинение страданий помогает понять суть страданий, что нужно для избавления от них.

Он учил, что нужно убивать в себе желания, что в этом мире страдания, кроме страдания, получить ничего нельзя, что нужно думать не об этом мире, а о лучших мирах, в которых обитают освобожденные души.

Он учил, что телесная оболочка есть зло, но самоубийство – не выход, потому что физическая оболочка тела должна быть уничтожена постепенно и сознательно, чтобы избежать нового перерождения в подобной оболочке.

Он учил, что этот мир – зловещая иллюзия, и только другие миры истинны и показывают душу человека в истинной красоте.

Он проповедовал, что только пустота есть содержание этого мира, что неделание есть путь, что страдание есть средство освобождения.

По сути, он клеветал на божественное мироустройство, или, проще, на наш прекрасный мир.

Его проповеди даже имели определенный успех. Толпы никчемных, бездарных, некрасивых людей следовали за ним и прославляли его. Да, иногда в него кидали камнями – но это было редко. Основной массе людей было все равно, что он говорит.

Боги отнеслись к этому явлению спокойно – они‑то знали, что этот мир настолько прекрасен, что его нельзя оклеветать.

Однажды, когда он традиционно проповедовал на базарной площади около храма, к храму подошла Прекрасная Принцесса – она училась у одного из жрецов. Она действительно была прекрасна – ее род был молодой и еще не выродился на династических браках.

Принцесса была… Э–э-э… – Келли посмотрела по сторонам, и взгляд ее остановился на Красной Беретке, — высокой зеленоглазой блондинкой с длинными распущенными волосами. Она была одета в белое с серебряной вышивкой платье–тунику из прозрачной газовой ткани, сложенной в несколько раз там, где не нужно было показывать лишнего. По длине платье было чуть ниже попы, чуть подлиннее, насколько это было возможно. Платье было перепоясано белым кожаным ремешком с серебряными вставками, и на этом ремешке в прозрачном чехольчике серебряного плетения висел розовый телефончик–раскладушка. На голове Прекрасной Принцессы был кусок прозрачной ткани под цвет платья–туники, поверх которого была корона, выполненная в виде серебряной кобры, обвивавшей голову два раза и впереди поднимающейся в устрашающей позе. А на ногах у нее были высокие открытые сандалии, тоже белые с серебряными застежками.