Приключения Эмиля из Леннеберги - [36]

Итак, Эмиль скакал вокруг дерущихся и время от времени бил их лопатой, а на скаку удар получался куда сильнее, и вскоре ему удалось разогнать тех, кто был сверху, но их место тут же заняли вновь подоспевшие, и как усердно Эмиль ни работал лопатой, но никак не мог высвободить Альфреда.

Женщины и дети толпились вокруг и ревели что было мочи. А папа Эмиля и остальные крестьяне постарше, которым возраст уже не позволял ввязываться в драку, растерянно бегали взад-вперед и беспомощно размахивали руками. Они не знали, как прекратить это побоище.

— Хватит, ребята, пора кончать, — уговаривали они драчунов, хотя и без всякого толка. — Будет еще торг, приберегите силы!

Но парни так вошли во вкус, что ничего не слыхали, они хотели только драться, драться и драться!

Эмиль с досадой отбросил лопату.

— Лина, чем реветь, помоги-ка мне лучше, — сказал он. — Не забывай, что там, внизу, твой жених!

Я уже говорила, что Эмиль был очень находчивый. Послушай только, что он придумал! У него ведь был теперь насос, а воды в колодце хватало. Он велел Лине качать воду, а сам взялся за шланг. И тут из шланга вырвалась такая мощная струя, что любо-дорого было смотреть.

Когда эта холодная струя с силой ударила в клубок тел, все дерущиеся на мгновение замерли. И уж поверь мне, не прошло и минуты, как драка прекратилась. Один за другим вылезали из кучи парни. На их огорошенные мокрые лица нельзя было смотреть без смеха. Медленно поднимались они на ноги и, пошатываясь, расходились в разные стороны.

Имей в виду, на случай, если ты сам попадешь в драку и тебе захочется ее прекратить, — холодная вода действует куда лучше, чем деревянная лопата. Запомни это!

На Эмиля парни зла не имели. Буйство, овладевшее ими, прошло, они сами понимали, что на этот раз, пожалуй, и хватит.

— Ведь и правда, на той неделе будет торг в Кнасхульте, — сказал Бултен из Бу и засунул в нос мох, чтобы остановить кровь.

Услышав это, Эмиль подошел к хозяину хутора Кнасхульт и предложил ему свой насос. И как ты сам понимаешь, крестьянин взял его с благодарностью — теперь-то все знали, на что он нужен.

Торг кончился, и люди, прихватив свои покупки, стали разъезжаться по домам. Папа Эмиля тоже собрался в путь. Свинью погрузили на телегу, и хромая Лотта, покорно лежавшая в ящике, тоже получила там местечко, хотя папа Эмиля глядел на нее с неодобрением. А Рюлла — так звали корову — должна была, по общему мнению, пойти своим ходом. Но никто не поинтересовался, какого мнения на этот счет сама Рюлла.

Ты, наверно, много слышал про диких зверей. А слышал ли ты когда-нибудь про диких коров? Если нет, могу тебе сказать, что уж коли корова дикая, то при виде ее даже настоящие дикие звери начинают дрожать мелкой дрожью и бегут куда глаза глядят.

Рюлла всю свою жизнь была самой смирной и покладистой животиной, но когда Альфред и Лина подошли к ней, чтобы привязать ее к телеге, она вдруг вырвалась и так замычала, что все присутствующие застыли от ужаса.

Возможно, она видела, как дрались парни, и решила, что на торге все дозволено. Но так или иначе, она словно сбесилась, и приблизиться к ней было опасно для жизни. Сперва к ней попробовал подойти Альфред, потом папа Эмиля, но Рюлла, низко склонив голову, с диким мычанием гналась за ними, явно собираясь поддеть их рогами. Так что Альфреду и папе, чтобы спастись, пришлось петлять, как лисице. Многие вызывались помочь, но сладить с коровой никому не удалось.

— Какой ужас! — все твердила Лина, видя, как парни один за другим спасаются бегством.

В конце концов папу Эмиля охватило бешенство.

— Плакали мои 80 крон! — воскликнул он. — А теперь дайте мне ружье, придется ее пристрелить.

Он готов был взвыть от досады, но другого выхода не было, бешеную корову держать нельзя. Это-то он понимал. И все это понимали, а поэтому хозяин Бакхорва достал свое ружье, зарядил его и сунул в руки папе Эмиля.

— Ты сам должен это сделать! — сказал он. Но тут раздался голос Эмиля:

— Погоди, папа!

Я ведь уже говорила, что Эмиль был очень находчивым мальчиком. Он подошел к папе и сказал ему:

— Раз ты решил ее пристрелить, значит, тебе, наверно, и мне ее подарить не жалко. Правда?

— На что тебе бешеная корова? — спросил папа. — Разве что на львов с ней охотиться.

Но папа Эмиля знал, что у Эмиля легкая рука, и потому сказал, что если Эмилю удастся доставить Рюллу в Катхульт, он получит ее в подарок, будь она хоть трижды бешеной.

Тогда Эмиль подошел к крестьянину из Бастефаля, тому самому, который так долго не уступал Рюллу его папе и купил на торге остальных шесть коров, и сказал ему:

— Хочешь, я перегоню твоих коров до Катхульта? Хутор Бастефаль был расположен в другом конце округа, и гнать в такую даль шесть коров было делом не из приятных.

Крестьянин это понимал.

— Давай, гони! — обрадовался он и вынул из кармана брюк двадцатипятиэровую монетку. — А вот тебе за работу.

Теперь догадайся, что сделал Эмиль? Он побежал в хлев, вывел коров и погнал их к Рюлле, а как только она оказалась в стаде, она сразу умолкла и даже опустила глаза — было ясно, что она уже стыдилась своих диких выходок… Но как же ей было вести себя, бедняжке, когда ее хотели одну-одинешеньку угнать из родного хлева, разлучив с подругами, с которыми она привыкла коротать время? Она, естественно, разозлилась, но никто, кроме Эмиля, не понял почему.