Приключения Бульбобов - [3]

— Боб, Бобик,— сказал Коля и потянул за загривок меня.

Я запищал: перепутали! Но ни Толя, ни Коля не поняли моего писка.

— Что-то похудел мой Боб,— сказал Коля, покачивая меня.

— А мой Булька потолстел, молодчина,— гладил Боба Толя.

И я снова не выдержал, запищал. Так ласкать, как Толя, Коля почему-то не умел.

Толя гладил, гладил Боба и провёл рукой по хвостику раз, другой, пропустил хвосту сквозь кулак. И вдруг закричал:

— Посмотри, и у Бульки кончик хвоста побелел!

Тогда Коля погладил, потёр мои хвостик.

— Ой, а у Боба потемнел… — прошептал он.

Мы начали возмущённо пищать. Можно ли стерпеть такую обиду?

— Мы их перепутали! — наконец догадались они.

Толя и Коля поменялись нами, и мы тут же успокоились.

— Бульбобы вы! Оба Бульбобы! — Толя поднял меня за передние лапы, поставил на задние, как человека.

— Ну — пошли! Ну идём!

Ой, как тяжело, как неудобно ходить на двух лапах. Бедные, бедные Толя и Коля, как им плохо!

Коля тоже водил Боба за передние лапы.

— Белохвостик ты мой… Дурачок маленький… Озорник! Надо же нас так обмануть!

Коля не знал, что это я виноват в истории с Бобиным хвостом.

МЫ ИДЕМ ГУЛЯТЬ ОДНИ

Сегодня я проснулся раньше Боба. Проснулся, потому что кто-то во всё горло закричал возле будки: «Ку-ка-ре-ку!» Мамы Пальмы в будке не было. Толя и Коля ещё не приходили. Потрепал белохвостого за ухо — вставай! Потянул за хвост — раскрыл он глаза, зевнул:

— Ты что лезешь? Вот как дам…

Ишь, даст он… Увалень, пока соберётся, я три раза отскочить успею.

— Пойдём во двор, погуляем,— сказал я.

— Мама велела никуда из будки не выходить,— возразил Боб. А сам всё-таки стрельнул одним глазком на светлый круг.

И тут опять послышался пронзительный крик: «Ку-ка-ре-ку!» Словно подавал знак: «Бегите! Спасайся кто может!»

Белохвостый испуганно втянул голову в плечи, поджал хвост.

— Не бойся, там столько интересного! — потянул я его за ухо.

Боб поддался на уговоры. Мы перелезли через порожек.

Ноги нас почему-то ещё не крепко держали. Мы пошатывались и жались друг к дружке. От страха, что ли? Двор такой огромный — за день не переползёшь. Это в одну сторону от будки. Почти столько же и в другую. Разве поперёк попробовать? Там перед деревьями высоченная стена из досок. Только эти доски не плотно стоят одна к другой, а словно через одну. Называется это забор — так мама вчера сказала. Возле забора усердно разгребают лапами песок смешные белые двуногие существа. Вместо морды у них — клюв. Хвосты широкие, топорщатся, на головах какие-то бантики. На двух ногах, а на людей не похожи!

— Подойдём ближе? — робко прошептал я.

— Ай…— взвизгнул от страха Боб.

Самый большой из этих двуногих вдруг оттопырил по бокам широченные лапы, замахал ими, обдав нас ветром и пылью. И неожиданно взлетел на забор.

— Ку-ка-ре-ку!!! Берегись дождя!

Крикнул так страшно, что мы бросились прятаться за будку. Ноги у нас подкашивались, мы тыкались мордами в песок, падали.

Посидели, отдышались. В углу за будкой я увидел кучку колец, сверху лежал привязанный к ним обручик. Я подошёл, понюхал: кольца были холодные и пахли мамой. Ещё сильней пахнул мамой не такой холодный и твёрдый обручик. Это ещё что за диво?

— Посмотри, кто идёт! — Боб толкнул меня носом в бок.

Я обернулся. К этим клювастым подходил ещё один. Не один, а одна, потому что это, верно, была мама. За ней врассыпную, быстро перебирая тоненькими ножками, следовали её дети. Круглые, пушистые и, должно быть, мягенькие. Они попискивали, как мы с Бобом, но на щенят не были похожи.

Мама кудахтала, сзывая детей. А подойдя к забору, где сидел крикун, сказала:

— Слезай с забора, не смеши кур! Ко, ко… Не пугай, никакого дождя не будет!

— Будет, клушка, будет! Это говорю тебе я — петух! — и он снова заорал: — Ку-ка-ре-ку-у! Скоро будет дождь! Цыплята, не отходите далеко от мамы.

— Тот, что на заборе,— петух! — прошептал мне на ухо Боб.

— Те, что внизу,— куры и цыплята,— сказал я.— Давай поиграем с цыплятами!

Как смешно шёл Боб! Лапки коротенькие, толстые, животик чуть ли не по земле волочится. А хвостик завернул на спину! Задрал и я, подумаешь, большое дело… На полдороге мы присели: и устали да и клушка как раз подозвала к себе цыплят: «Ко-ко-ко! Все ко мне, червяка нашла!»

Первыми прибежали два цыплёнка: один с белыми крапинками на крыльях, другой – с чёрными крапинками. Схватили клювиками червяка за концы. Каждый к себе дёргает. То один перетянет, то другой, то один бежит за червяком, то другой. А червяк — то растянется, то сожмётся. Трепещут цыплята крылышками, упираются, не уступают друг другу, прямо садятся на хвосты. Вдруг кончик червяка выскользнул из клюва одного цыплёнка, того, что с чёрными крапинками на крыльях. Червяк — хлоп! — по другому цыплёнку. А цыплёнок — кувырк! И второй упал, в другую сторону…

— Хи-хи-хи! — не выдержал Боб.

— У, жаднюги,— сказал я.

Первый цыплёнок вскочил, снова ухватился клювом за кончик червяка. Дёрнул! Второй встал на ноги, а червяк уже вырвался у него — хлоп! — по клюву первого.

— Ну, что вы не поделили! — мама наседка клюнула червяка, подняла — а на конце цыплёнок висит, болтается. Курица опустила его на землю, долб, долб — разорвала червяка на куски. Одного червяка на четырёх цыплят хватило.