Приключения Бормалина - [72]

Я пожал плечами.

— Вот и я тоже услышал впервые. Полностью это называется так: «Автономная подводная тюрьма свободного поиска». Их было четыре, и в них перевели заключенных из единственной в стране Баобаб-тюрьмы, которую губернатор Джоуль решил реконструировать. Он задумал превратить ее в высотный район города.

— Ишь ты! — удивился я.

— Вот вам и «ишь ты», сэр Бормалин! Баобаб расположен в низине, тут лачуги рыбаков, склады, лавчонки. Весь этот район Джоуль собрался затопить, чтобы из Баобаба получился своего рода Манхэттен.[6] Дерево — остров — район. Вот такая оригинальная мысль пришла ему в голову. Словом, заключенных быстро разместили в подводные тюрьмы. Баобаб освободился. На верхних этажах начали ломать стены. Все шло по плану, но совсем недавно вдруг случилась колоссальная неприятность. Две подводные тюрьмы почти разом вышли из строя. Заключенные, естественно, разбежались. В результате двух групповых побегов вокруг городов, а особенно вокруг Бисквита, в горах, в прерии, вдоль океана беглых больше, чем местных. Их отлавливают, препровождают на плантации или сюда, в Баобаб-тюрьму. Ремонт приостановлен. А тут еще индейцы недовольны политикой губернатора… В общем, обстановка сложная — оттого и войска в полубоевой готовности. Все это, понятно, не в пользу Джоуля…

Роберт вдруг замер. В коридоре раздавались шаги. Шли стражники, громко переговариваясь и, похоже, даже бранясь. Шаги замерли возле моей камеры, и, когда ключ повернулся в замке, Роберт погасил свечу и выпорхнул с ней за окно.

Закинув руки за голову, я лежал на топчане и щурился, осваиваясь со светом фонаря, который появился в камере первым. Это был допотопный фонарь, коптящий и воняющий маслом. Если они с обыском, то ох как не вовремя!

— Эй! — окликнул меня унтер и потряс за плечо. — Спишь?

Стражники оставались наполовину в коридоре. Так было положено по инструкции.

— Уже нет, — отозвался я, но позы не изменил, потому что под моей спиной лежали напильник и горсть конфет.

— Твои друзья из сороковой камеры просили передать тебе несколько слов. — Унтер стал принюхиваться, оглядываться, подсвечивая себе фонарем. — Чем это у тебя тут пахнет?

— Билл, чай стынет, — сказали ему из коридора. — Давай скорее.

— «Э-ге-ге-хали-гали!» — просили передать твои друзья. И «э-ге-ге-абордаж!». — Унтер не удержался, захохотал, выписывая светом лампы узоры на стенах. Захохотали и стражники, а я захохотал громче всех. Пираты не падали духом!

Фонарь уплыл обратно в коридор, дверь закрылась, и похожий на «кольт» ключ сделал два оборота. Шаги начали удаляться. Роберт вернулся в камеру и снова зажег свечу. Он заметно повеселел, да и я, признаться, тоже.

— И последнее, сэр Бормалин, — сказал он, грея крылышки возле крохотного пламени, — в подводных тюрьмах главным образом содержались беглецы с плантаций или те, кто напрочь отказывался быть рабом.

— Самсонайт… — понял я.

— Точно! — кивнул Роберт. — Моряки, которых умыкнул Самсонайт и которых Клифт вывез сюда в качестве рабов. Поэтому никакие не бандиты и головорезы бежали из тюрем, а в основном моряки. Страна переполнена беглыми моряками.

— Джоуль боится! — понял я. — Ведь моряки — серьезный народ, они могут отменить и одного губернатора, и другого.

— Вот именно, сэр Бормалин. — Роберт слетел на топчан и зашелестел там конфетами. — А у вас, я погляжу, был сегодня эпистолярный денек? — кивнул он на пачку писем. — Карандашик-то не весь исписали?

Я достал огрызок карандаша, и Роберт, вернувшись на стол, придвинул к свету лист бумаги.

— Мы однажды говорили о моей зрительной памяти… — замялся он, занося карандаш.

— Которой завидует даже сэр Авант?

— Именно! — Роберт расцвел. — Вчера в кабинете губернатора я случайно увидел карту на стене…

— И вы запомнили ее! — ахнул я.

— Ее, правда, тут же зашторил комиссар… — кокетничал Роберт, быстро рисуя подробную портулану Карамелии и части Павиании, примыкающей к Кукурузному проливу.

Нет, что за удивительный попугай! Через минуту он отложил карандаш, недовольно поглядел на свое художество и лапой толкнул карту в мою сторону.

— Ладно, пойдет… Теперь, сэр Бормалин, я улетучиваюсь. — Он сделал тренировочный круг по камере, задевая стены крылом, и вернулся на стол. — Мы с моим другом со дня на день попробуем вас выручить. У нас есть несколько идей. Одна, например, требует чисто гимнастических навыков. Вы с гимнастикой на короткой ноге?

— Скорее на длинной, — признался я, краснея. Ведь была же у нас гимнастическая секция, а я и ее обходил стороной!

— Время у вас есть, — успокоил меня Роберт. — Изучайте карту, занимайтесь гимнастикой… Это вам скоро пригодится. И главное, не падайте духом!

Он взял напильник, поднял воротник пиджака и протиснулся сквозь прутья решетки. И уже оттуда, со свободы, признался мне:

— Знаете, сэр Бормалин, мне нет-нет да померещится: «Дай! Дай пятерку!» Скучаю я без Гарри. — И Роберт исчез в прохладной карамельной ночи, насквозь пронизанной таинственным светом луны, которая отчужденно стояла в дальнем своем далеке. Усилием воли я перестал обращать на нее внимание и сидел над картой до тех пор, пока не догорела свеча. А потом снова пошел снег…