Приключения англичанки в Милане - [6]

– Графа?

Поняв, как претенциозно это звучит, Джели поспешила объяснить:

– Но бабушка ослушалась отца и вышла замуж за простолюдина, так что нас нет в списке рождественских поздравлений его светлости. Как, впрочем, и его в нашем.

– Родители от нее отреклись?

– Судя по всему, у них были другие, более послушные дети.

Она никогда ни с кем не делилась подробностями своего происхождения, но ей хотелось дать ему понять, что они ни в грош не ставят свои связи с аристократией. Даже в самом крайнем случае никогда бы ими не воспользовались.

– Узколобое семейство с кучей секретов – вот источник всех наших проблем. – Данте явно кого-то процитировал.

– Кто это сказал?

– Я только что.

– Нет, я имею в виду… – Он знал, что она имела в виду. – У меня прекрасная семья. – Много лет она состояла из них четверых: сестры Элли и Соррел, бабушка и она. Крепко спаянная дружная ячейка противостояла внешнему миру. Все изменилось в тот день, когда к их крыльцу подъехал незнакомец на фургоне с мороженым. Теперь сестры стали успешными бизнес-леди, вышли замуж и родили детей, а двоюродный дедушка Бэзил, тот самый, который прислал фургон, и бабушка грели старые косточки на юге Франции.

– Вам очень повезло.

– Да. – Если не считать пустоту после смерти матери. И отца, которого она никогда не знала. И целого сонма тетушек, дядюшек и кузенов, с которыми не была знакома. Они тоже не знали ее.

– Ванная комната там. – Данте открыл дверь во внутренний коридор.

– Il bagno, – обрадовалась она и пошла за ним.

Его bango на языке агентов по недвижимости – ванная в «свободном винтажном стиле». Величественная ванна на ножках в виде звериных лап, блестящие медные вентили, большой унитаз с подвесным бачком и широкая, глубокая раковина-таз были подлинными.

– Я закрою дверь, чтобы вы могли выпустить котенка. Он не убежит.

– Я бы не была так уверена.

Он посмотрел на малыша, тот уже поставил крошечную переднюю лапку на широкий край ванны, протестуя против произвола.

– Забавная мысль.

– Если бы вам когда-нибудь пришлось искать в гостиничном номере котенка, который умудрился пролезть через щель в плинтусе, вы бы знали, как не дать ему убежать.

– Я вижу, ваша жизнь полна перемен, Анжелика Эмери.

– Это какое-то китайское проклятье?

– Насколько я помню, это значит: «Что б ты жил в эпоху перемен». Вы уж простите, если я скажу, что, судя по вашей одежде, вы не похожи на женщину, ищущую спокойной жизни.

– Ну да. Знаете, говорят: «Жизнь коротка. Ешь мороженое каждый день».

– И кто так говорит?

– Рози – наш старинный фургон для перевозки мороженого. Так написано в «маленькой книжке про мороженое». Она очень интересная.

– Понятно.

– Здесь важно общее настроение. Вы можете заменить мороженое чем угодно. Любое, что поднимает вам настроение. Шоколад? Вишня? – Никакой реакции. – Сыр? – Джели надеялась, что он засмеется. Или хотя бы улыбнется.

– Permesso?[4] – Он устал смотреть, как она безуспешно пытается дрожащими пальцами расстегнуть рукав.

Ладно, это уже не смешно. Она сдалась и протянула ему руку:

– Prego[5].

Осторожно придерживая манжет, он расстегнул пуговицы, приподнял рукав и, держа ее за запястье, налил на ладонь немного жидкого мыла.

Сердце Джели, и без того заметно частившее, забилось еще быстрей, и, когда она уже собиралась сказать, что так не пойдет, вдруг подумала: «Ну, когда еще такой по-настоящему классный парень будет держать мою руку в своей и…»

– Dovra venire![6] – пробормотал он, намыливая ей ладонь, когда она не удержалась и тихонько всхлипнула.

– М-м-м.

Данте повернулся, чуть не коснувшись ее губ щекой с едва заметной щетиной.

– Щиплет?

– Нет. Не… не щиплет.

Было совсем не больно, когда он нежными движениями намылил ей кожу между пальцами, вокруг большого пальца и запястья. Беспокойное ощущение сконцентрировалось гораздо ниже. Смыв мыло, он взял с полки пушистое белое полотенце и осторожно вытер ей руку.

– Va bene?[7]

– Va bene, – повторила она. Очень, очень bene. Он был таким изысканно нежным. Таким внимательным.

– Держитесь. Сейчас будет щипать. – Он вскрыл антисептическую салфетку.

– Постараюсь не кричать. – Она вцепилась ему в плечо.

Не хватало упасть к его ногам. Буквально. Он стоял так близко, что Джели учуяла запах кофе, теплого мужского тела и волос, лежавших на лбу густой шелковистой челкой, сохранившей слабый аромат травяного шампуня.

Данте вскрыл пластырь и осторожно заклеил припухшую кожу.

– Вот и все.

– Нет.

Он вопросительно сдвинул брови. У Джели пересохло во рту. Он прав, ей нужно было за что-то держаться. Слово само сорвалось с губ, хотя мозг заботило то, как удержаться в вертикальном положении.

– Что-то еще?

– Нет. – Просто не хотелось, чтобы все закончилось. – Ничего.

– Нет уж, объясните.

Господи, что она могла сказать? То, что мгно венно вспыхнуло в сознании, неприлично, но Данте ждал. Джели небрежно пожала плечами, вдруг он поймет. Ничего. Черт возьми, неужели придется объяснять?

– Un bacio?

– Поцелуй? – повторил Данте, очевидно, не уверенный, хорошо ли она понимает, что говорит.

– Si. – Джели прочитала это в итальянском разговорнике. В разделе «Люди», в параграфе «Близкое знакомство», куда более увлекательном, чем покупка билета на поезд.