Приключения 1972-1973 - [158]

Алида Лоренц выпрямилась и застыла как истукан. Лишь глаза засветились еще более яростной злобой.

Дзенис встал и прошелся взад‑вперед по кабинету. Он как бы говорил теперь не с Лоренц, а обращался к Озоллапе и Трубеку. Мысленно Дзенис уже выступал с обвинительной речью, рисуя перед судом детальную картину происшествия на улице Вайрога.

– Что дальше? План разработан достаточно подробно. Остается осуществить. И чем скорей, тем лучше. Молодой наглец не отстанет, в этом нет никаких сомнений. Он может объявиться и до субботы. Поэтому Лоренц принимает решение ковать железо, пока горячо. И начинает с того, что заклеивает дверь в комнату соседей: Геновева Щепис – женщина любопытная! На следующее утро Лоренц звонит своему сыну, Вальдемару Лапиню, просит привезти из Задвинья ее бывшую продавщицу Эльфриду Краузе. Есть, мол, срочное дело. Лоренц будет поджидать Краузе в маленьком кафе на улице Бикерниеку, а это почти рядом с ее домом, домом, где живет Лоренц.

Трубек не спускал глаз с Лоренц. Он заметил, как она съежилась при упоминании имени Эльфриды Краузе. Но это длилось не долее секунды. Лицо арестованной тотчас скрылось под маской безразличия.

– Товарищ Дзенис, у вас был об этом разговор с Вальдемаром Лапинем? – официально задал вопрос Озоллапа.

– Он все это подтвердил.

– Почему раньше он ни слова не сказал о поездке?

– Лапинь отвез тогда Краузе в кафе, оставил ее в обществе своей матери и сразу уехал. Он не знал, какого числа произошло убийство, потому ему и не пришло в голову соединить эти два события. Итак, идем дальше. Из кафе Лоренц пригласила Краузе к себе домой. Она действовала расчетливо и осторожно. Свою гостью провела в комнату не замеченной соседями. Дома Лоренц угостила ее кофе, в который подсыпала веронала…

– Ложь! Гнусная ложь!

Истерический вопль заставил Дзениса обернуться. Лоренц стояла сгорбившись около своего стула и судорожно сжимала руками его спинку. Не осталось и следа от первоначального спокойствия и наигранного простодушия. Ее трясло как в лихорадке.

Всегда отзывчивый Дзенис на этот раз не испытал ни малейшего сострадания к арестованной.

– Садитесь и не перебивайте! – жестко прикрикнул он на нее. – Вам была представлена возможность дать показания. Вы ею не воспользовались. Теперь слушайте.

Дзенис снова обращался к Озоллапе и Трубеку.

– После эксгумации в трупе Краузе был обнаружен веронал.

– Да, – согласился Озоллапа, – веронал может сохраняться в тканях год и даже дольше.

– Это снотворное средство теперь употребляют редко, – продолжал Дзенис. – В аптеках оно продается только по рецептам. Я тщательно обыскал квартиру Краузе, нашел различные лекарства, но веронала там не было. В поликлинике беседовал с врачом, у которой лечилась Краузе. Она никогда не выписывала своей пациентке веронал. Из снотворных Краузе употребляла лишь димедрол.

– В квартире Лоренц веронала мы тоже не нашли – заметил Трубек.

– Не нашли, – не возражал Дзенис. – Поскольку в комнате вообще не было никаких медикаментов, хотя Лоренц и сердечная больная. Всю свою аптеку она увезла с собой в Палангу. Вчера я звонил врачу Страуткалн. Она прекрасно помнит, что время от времени давала Лоренц рецепты на веронал. Одним словом, круг замкнулся. Эльфрида Краузе, напившись кофе с вероналом, почувствовала усталость, прилегла на кровать Лоренц и крепко уснула. Лоренц перешла к осуществлению главного пункта своего зверского замысла. Взяв из‑под керосинки кирпич, она нанесла им несколько ударов по лицу Эльфриды Краузе. Била до тех пор, пока оно не было изувечено настолько, что труп нельзя было опознать. Этим также объясняется и то, что брызги крови на стене рядом с кроватью направлены снизу вверх. Расчет Лоренц был прост и точен. Когда обнаружат труп с изуродованным до неузнаваемости лицом, никомувголову не придет, что жертва не хозяйка комнаты, а другая женщина. Во‑первых, это оградит Лоренц от следственных органов, во‑вторых – и это главное – спасет ее от преследования Альфреда Инуса. Двух зайцев одним выстрелом! Для вящего правдоподобия она инсценирует нападение с целью грабежа. Опрокидывает стул, разбивает об пол вазу, перерывает ящики комода. И мы, надо признаться, клюнули на эту удочку. Затем берет вещи, драгоценности, запирает дверь и ретируется.

Озоллапа ехидно ухмыльнулся и шепнул Трубеку:

– А кто‑то мне пытался доказать, что убийца был левшой!

– В самом начале, – Дзенис хоть увлекся своими логическими построениями, но замечание шефа услышал, – мы ошибочно предположили, что первый удар жертва получила стоя. Никто не догадался, что женщина была предварительно усыплена. Теперь я свою ошибку исправил.

– Как же попали на подоконник нитки от пальто? – напомнил Трубек. – Лоренц ведь не через окно ушла, которое, кстати, на втором этаже.

– Разумеется, нет. Это было бы чересчур спортивно для ее возраста. Все делалось проще. Лоренц не рискнула идти с вещами по лестнице. Поэтому она завернула свои пожитки в зимнее пальто и выбросила узел через окно. Нитка зацепилась за уголок жестяного покрытия подоконника. Сама же она налегке покинула дом через парадное.

– Тогда, надо полагать, телефонные угрозы врачу Страуткалн исходили от самой Лоренц, – проворчал прокурор Озоллапа.