Приказано жениться - [66]

Вслед за фрейлиной гвардеец прошел в соседнюю комнату, прозванную морским кабинетом.

Елисавета Петровна была уже там. В утреннем наряде из розового шелка и кипенно-белого кружева, она сидела в резном кресле, на спинке которого был изображен герб Российской империи и вензель Петра Великого.

Неприпудренные рыжеватые волосы императрицы ярко выделялись в сравнении с темными дубовыми панелями стен.

– Ну что, Белов, зачастил ты ко мне с докладами… – приветливо обратилась к нему государыня. – С чем на этот раз?

– Дело серьезное, – Белов взглянул в сторону Лизетты, которая делала вид, что не вслушивается в разговор. Улыбка слетела с лица Елисаветы Петровны.

– Вон пошла, – распорядилась она фрейлине. Девушка послушно скользнула за дверь.

– Что случилось?

– Александра Борисовича отравили, – Белов коротко пересказал все события утра.

По мере рассказа Елисавета Петровна хмурилась все больше. Когда Григорий замолчал, она встала и прошлась по кабинету, покусывая нижнюю губу, как делала по обыкновению, когда глубоко задумывалась.

Преображенец следил за ней взглядом, прекрасно зная, что государыня никогда не принимает решения сгоряча, предпочитая сперва все хорошо обдумать.

– Бутурлин выживет, должен выжить, – с убеждением произнесла Елисавета Петровна. – Хорошо, что Анна Михайловна приехала, вовремя. Отравителями его пусть граф Шувалов займется, он свою работу знает! А вот что со зверем делать?..

Она требовательно позвонила в колокольчик, вызывая фрейлину и распорядилась пригласить Рассумовского. Тот вошел, почтительно кланяясь.

– Государыня, звать изволили?

– Леша, прекрати! – отмахнулась императрица, – А то Белов никогда у дверей моей спальни не дежурил!

– Так дежурить это одно, а общаться с тобой, душа моя, в присутствии лиц должностных и армейских… – развел руками Алексей Григорьевич, точно улавливая малейшие перемены в настроении своей царственной любовницы.

Та нервно улыбнулась:

– Вот давай об армейских лицах и поговорим! Белов тебе все рассказал?

– Лишь вкратце, – мужчины обменялись быстрыми взглядами.

Это не ускользнуло от внимания императрицы.

– Вкратце! – фыркнула она. – Тогда, друг мой сердечный, и ответь вкратце, что делать теперь?

– Так знамо что! – Рассумовский усмехнулся, его глаза заблестели от предвкушения. – Охоту тебе, матушка, надобно объявить.

– У нас тут убийства, оборотень по лесам гуляет, а ты мне зайцев да уток бить предлагаешь? – возмутилась Елисавета Петровна.

– Ну захочешь зайца, можешь и зайца, но поедем-то мы на хищного зверя охотиться.

– А ведь дело говоришь – голубые очи императрицы сверкнули.

Она улыбнулась, моментально представив суету сборов, лай собак и бешеную скачку по лесу за добычей.

– Алексей Григорьевич, думаете, оборотень выйдет? – засомневался преображенец.

– Скоро полнолуние будет, так что выйдет! – уверенно произнесла Елисавета Петровна. – Им же, обряд не прошедшим, луна разум затмевает! Мне это сам Яков Брюс рассказывал. К тому же у меня и приманка для зверя имеется… Знатная приманка! Любой зверь за нее душу продаст, коли душа еще есть.

Рассумовский озадачено взглянул на царственную любовницу, но, заметив азарт во взгляде, спрашивать ни о чем не стал. Григорий лишь нахмурился, гадая, что же такое Елисавета Петровна придумала, чтобы выманить зверя из логова.

– Ладно, Белов, ступай в казармы, отоспись, на охоту скоро пойдешь! – отмахнулась государыня. – А там и свадьбу твою сыграем!

Григорий щелкнул каблуками, поклонился по уставу и вышел.

Левшин поджидал у дворца. Он уже успел отвести коней на конюшни и теперь прогуливался, то и дело раскланиваясь с многочисленными знакомыми.

– Гриш, ну что? – он подскочил к другу.

– Готовь коней! Охота у нас намечается, Сашка, – ответил тот. – Царская охота.

Левшин лишь присвистнул в ответ.

Глава 3

Всю дорогу, проходящую по Питерсхоффу, Насте не давали покоя злосчастные колокольчики, которые Григорий сжимал в руке. Как не пыталась она не думать об этом, в голову постоянно лезли назойливые мысли о букете. Девушка понимала, что ревновать глупо, к тому же колокольчики гвардеец мог собирать и сестре или племяннице, но все равно никак не могла позабыть цветы.

В мыслях об этом Настя искусала себе все губы.

– Приехали, Настасья Платоновна! – Петр спрыгнул с облучка и распахнул дверцу кареты.

Девушка вышла.

– Петр, езжай в казармы, – распорядилась она. – Глашу вдруг там увидишь – накажи, чтобы ко мне шла!

– Будет сделано, барыня! – слуга поклонился и вскочил на облучок, – Пошла, залетная!

Карета со скрипом двинулась по дороге.

Настя подошла к крыльцу, когда её окликнул слишком знакомый баритон, при звуках которого по коже пошли мурашки.

– Анастасия Платоновна, добрый день! Рад, что вы так быстро вернулись!

Девушка обернулась и встретилась взглядом с холодными глазами соседа.

– Михаил Евстафьевич, добрый день! – она постаралась, чтобы голос звучал ровно. – Какими судьбами?

– Да вот, вас жду, – Волков не стал ходить вокруг да около.

– Меня? Зачем?

– Хотел выразить сочувствие в связи с положением вашего батюшки. Простите, что не сказал вам этих слов вчера – о бедствиях ваших друзья просветили лишь сегодня поутру.