Приговоренный к призме - [41]

Тонкий слой двуокиси кремния образовался на его теле. Когда он затвердел, его одежда лопнула и порвалась изнутри. Потеря легкого нижнего костюма не очень расстроила его. Он был изношен и уже порван так или иначе. Процесс было интересно наблюдать. Миллионы микроскопических живых существ склеивались вместе не более, чем на сантиметр над его кожей; почти таким же образом кораллы образуют барьерные рифы, только этот процесс происходил намного быстрее.

Он изогнулся и слегка повернулся. Там, где было противодействие, фропория оставляла большие места для движения. Он начал прокладывать себе путь вниз вдоль своего собственного тела, отодвигая загустевшее наслоение подальше от своей кожи около суставов и складок, сгибая свои мышцы отдельно, где возможно. Когда покрытие стало приблизительно сантиметровой толщины, рост прекратился.

Подчиняясь указаниям Эже, он лежал так неподвижно, как мог, в течение нескольких часов, после чего его друг сказал:

— Теперь ты можешь встать.

Эван взглянул вниз на мягкую белую упаковку, покрывающую его, и попытался согнуть ноги. Наслоение было таким же неподатливым, как металл.

— Как?

— Действительно, как? Я забыл.

— Ты забыл? — Эван постарался изгнать из своих мыслей всякий намек на панику. Если его обманывали все это время, и он пошел и упаковался для неторопливого потребления…

Эже быстро подошел и схватил Эвана за плечи. С неожиданной силой он вытянул упакованного человека из заводи. Затем он начал работать над телом

Эвана, подрезая и выделяя жидкость около суставов. Как только Эван догадался, что он делает, он предложил советы и указания.

Сначала правая рука стала свободнее в плече, локте и запястье, затем левая. Пальцы были последними, и Эже продолжил работать над туловищем. В конце концов, работа была закончена, и чужестранец снова занял свое место на плечах у Эвана.

— Я собираюсь встать, — сообщил тот своему сегментному другу. Это потребовало небольших усилий, поскольку его новый костюм был жестким.

Призма обеспечивала его новыми доспехами. Они были кремово-белыми и легкими, как соединение графита. Он интересовался, были ли они такими прочными, какими они казались.

— Фропории, действительно, твердые, — заверил его Эже. — Именно так они и защищаются, упаковывая тех, кто мог бы съесть их. Вынутые из воды, они умирают. Мы сделали тебе новый внешний каркас из множества маленьких каркасов.

«Ходячее кладбище», подумал Эван. Неприятная мысль, но он не собирался отказаться от своих новых доспехов из-за скорби по погибшим микроорганизмам. Кроме того, прудик казался таким же полным жизни теперь, каким он был, когда он сначала лег в него.

Не то, чтобы он сомневался в Эже, но он хотел увидеть только на что был способен его новый костюм. Он нашел камень, который весил добрых пять кило и с некоторой тревогой уронил его на свою правую ногу. Тот отскочил, едва поцарапав гладкую белую поверхность. Хорошее начало. Он взял камень во второй раз, поднял его над головой и бросил его на большой палец своей ноги изо всех сил. Он вздрогнул чисто мысленно. Еще раз камень безвредно отскочил прочь. Из чего бы ни состояло белое вещество, оно очень мало поддавалось. Он посмотрел вниз на свою неповрежденную ногу, интересуясь какие еще сюрпризы его членистоногий друг держал про запас. Возможно, даже что-то вроде «рупора», что могло бы точно указать местонахождение радиомаяка Офемерт? Он потрогал свои новые солнцезащитные очки и усмехнулся.

Снова в безопасности, внутри своего костюма, Эван почувствовал себя более похожим на свое прежнее самоуверенное "я", хотя нынешний скафандр и был выращен в чужом пруду диатомовой фауной вместо того, чтобы сойти со сборочного конвейера одной из фабрик Самстэда.

— Здесь есть опасные живые существа, которые могут проникать через оболочку фропории, — проинформировал его Эже, — но они не широко распространены. Я сожалею о том, что пришлось оставить твою голову открытой, но ты являешься мягким объектом, и, я полагаю, тебе необходим постоянный прием газа, чтобы поддерживать жизнь.

— Мне нужно дышать, если ты это имеешь в виду. — Он постучал по своей бронированной груди. — Это вполне подойдет, спасибо.

Он согнул свою левую руку, наслаждаясь свободной игрой своих пальцев там, где Эже размягчил суставы. Уничтожив его первоначальный костюм,

Призма заботливо обеспечила его новым. Лучшим же приобретением после темно-коричневых солнцезащитных очков, которые Эже сотворил для него, были его новые чистые белые «ботинки». Теперь он мог преспокойно шагать через кучи острых, как бритвы, силикатных осколков и похожие на мечи поросли.

Неожиданно некая часть его тела, расположенная повыше ног испытала резкую боль, предупреждая еще об одной области, с которой ему все же придется справляться. Он объяснил это Эже, который задумчиво слушал. В конце концов, ему было знакомо понятие отходов, даже если от имели гораздо более твердый состав, чем у чисто органических форм жизни.

Временно отсоединившись от мозга своего спутника, он произвел необходимые изменения в панцире. Эван испытал оба способа и успокоился, когда обнаружил, что они работали так же гладко, как и остальной его костюм. И еще раз он поразился башне из ярких золотистых кристаллов, которые вытекли из земли через несколько минут после того, как он закончил.