Приговоренный к одиночеству - [20]
А через час друзья уже очутились у стен Фурсы.
Никаких странников или вереницы приезжих торговцев у въездных ворот не было и в помине. Сами ворота оказались распахнуты, их никто не охранял и не контролировал. Сторожевые башни и стены также были пусты, словно всех стражников в Фурсе ветром унесло. Друзья озадаченно переглянулись.
— Поехали, посмотрим что там у них, — нахмурившись, сказал Рик и тронулся вперед. Следом за ним потянулись Бруно с Клыкастым.
Прямо за воротами начиналась торговая площадь, но, несмотря на урочный час, никто здесь не собирался раскладывать свой товар на прилавках. Прямо на проезде валялась раздавленная корзина. Весело чирикающие пичуги многочисленной стайкой собрали крошки, щедро рассыпанные вокруг. От площади влево и вправо тянулись две широкие улицы, и одна из них вела прямиком к маленькому, но очень изящному, вытянутому вверх собору. На квадратной площади перед ним сейчас яблоку было некуда упасть. Рик направил коня туда, и чем ближе подъезжал, тем отчетливее слышал не слаженное многоголосое пение.
— Разве седня праздник какой? — озадаченно спросил Клыкастый.
Бруно хмуро покачал головой.
— Это защитный гимн Источнику всего Великому Свету, — сказал он.
Рик покосился на него.
— В последнее время ты меня удивляешь своей осведомленностью в религиозных вопросах.
— Я и сам удивляюсь, — со вздохом ответил Бруно.
— Там имперцы, — тихо проговорил Рик, придерживая коня.
В толпе действительно виднелись люди в имперских доспехах, и Рик свернул по грунтовой дорожке в переулок налево. Покосившиеся деревянные домики тесно жались друг к другу. Фасады шершавились облупившейся краской, по дорожке гордо вышагивали голенастые тощие куры. Пожилая женщина остервенело скоблила почерневший от очага котелок.
— … охальник бесстыжий, ни стыда, ни совести! — с надрывом выговаривала женщина сидевшему рядом огромному дворовому псу. Рыжий мохнатый кобель, виновато поджав уши, каждый раз вздрагивал от резкого ритмичного звука скребка. На столе позади него лежала причина укоров — сожранная наполовину тушка гуся в окровавленно-белом пухе. В чурбачке рядом с гусем торчал небольшой топор.
— Сидишь на моей шее… паразит… — она прервалась, подняв грозный взгляд на мохнатого собеседника. — Уйди, сказала, с глаз моих!
Пес с силой ткнулся носом хозяйке в голый сморщенный локоть.
— Иди отсюда! — гаркнула женщина и продолжила работу, но пес вместо этого повернулся к приближающимся всадникам, встал и ощерился с угрожающим утробным рычанием. Женщина вздрогнула, тяжело распрямила спину, звонко уронив скребок в котелок. Вытирая руки о передник, она боком двинулась поближе к столу, где поблескивал топорик.
— Хозяйка, воды дай попить! — крикнул ей Клыкастый, останавливая лошадь.
— Езжай, куда ехал, добрый человек, — недружелюбно ответила женщина. — У меня вода — как у всех, а вот собака спущена, если что!
— Так зачем тебе собака-то, сама, поди, зубастей будешь! — ответил с прищуром бородач. — Кто ж в воде путнику отказывает, бессердечная ты…
— Оставь, — охолонил его напор Рик. — Что же, подскажи тогда, где нальют, и воды, и пива. А то народ-то вон, весь на площади жрецу подпевает…
— Дуракам завсегда во что-то верить надобно, — буркнула женщина.
— Это ты зря. Каждый во что-то да верит, — спокойно возразил Рик. — Ты вот, к примеру — что твой забор по колено, топорик да моська трех мужчин остановить смогут, если они силой захотят в дом твой войти. Но видишь ведь — никто не входит, воды просят по-доброму.
Женщина покосилась на него, вздохнула.
— И то верно. Да и отбоялась я уже свое — бояться больше и нечего…
Махнув рукой, она поковыляла к кадке у дома, подняла крышку и зачерпнула воды ковшом. Прикрикнув на пса, подала питье через забор.
Рик улыбнулся.
— Вот теперь — спасибо.
Та же, присмотревшись к путнику, вдруг руками всплеснула.
— А ты седой, чтоль?..
— Есть немного, — усмехнулся он, вытирая перчаткой усы и передавая ковш Клыкастому.
— Молодой ведь!.. Откуда?..
— Так, пургой намело.
Женщина горестно покачала головой.
— Да, времена нонче лютые. Старики живут, молодые мрут…
— Так что за праздник-то у вас сегодня? — подал голос Бруно.
— Какой уж там праздник, — махнула рукой хозяйка. — Страх один, и ничего больше. Два дня назад к нам отряд императора пожаловал, новобранцев брать. А кого у нас брать-то — стража одна осталась, дети да калеки…
В глубокие морщины под глазами быстро-быстро заскользили слезы.
— Всех забрал, проклятый, — прикрывая пальцами дрожащие губы, прошептала она. — Чтоб он сдох, прости меня, Свет… Сынов моих, внука… Всех забрали… Так этот, командир-то их… Говорит — нет воинов — кристаллами возьмем…
Лицо Рика стало жестким, губы сжались.
— Кристаллами, говоришь…
Она всхлипнула, утерла чистым краем передника раскрасневшееся лицо.
— Да тут наша стража взбунтовалась. Не дадим, говорят, детей и баб жарить… — она с трудом перевела дыхание. — И в войске тоже несогласных нашлось… Ой, что тут было!.. А теперь вот второй отряд ждем… Молитвами себя утешаем… Будто кто раньше не слышал, сейчас помочь сможет!
— Так детей бы похватали и прочь отсюда, чего ждать-то? — возмутился Бруно.
Жил-был герой, всех победил, но для этого пожертвовал собой. Через века его вернули к жизни в беспомощном теле. И тут бы ему расслабиться, да люди, оказывается, ненавидят его, а древний враг, которого он победил, вернулся и терроризирует человечество.
Жил-был герой, всех победил, но для этого пожертвовал собой. Через века его вернули к жизни в беспомощном теле. И тут бы ему расслабиться, да люди, оказывается, ненавидят его, а древний враг, которого он победил, вернулся и терроризирует человечество.
Жил-был герой, всех победил, но для этого пожертвовал собой. Через века его вернули к жизни в беспомощном теле. И тут бы ему расслабиться, да люди, оказывается, ненавидят его, а древний враг, которого он победил, вернулся и терроризирует человечество. Вторая книга, начало истории здесь:.
Главные герои Сайга и Грач. Им выпадает удача взять выгодный заказ на доставку синего цилиндра. По пути к точки сдачи заказа они заходят в лес. Существо, неизведанного типа нападает на героев, в пожеланиях поесть. Повреждает мозг одному доставщику, заставляя мучиться, страдать. Напарник, помня наставление, бросается спасать. С трудом отбивает пострадавшего от монстра.
Земля изменилась. Вторжение пришельцев принесло социальные потрясения, передовые технологии и целую прорву роботов-миротворцев. Виртуальная реальность под названием «Игра» стала важной частью Вселенной. Только в ней были разрешены межгалактические войны. Только в ней можно было захватить Землю и навязать ей свои условия. Те, кто не согласны с правилами, будут стерты. Игра важнее отдельных существ и даже целых цивилизаций. Но Алана, студента колледжа, это мало заботило. Как и у большинства, у него было только одно желание: войти в Игру.
Что делать, если вся жизнь - Игра, а ты в ней - неигровой персонаж? Жизнь Кирилла пошла кувырком после жуткой бойни в торговом центре. Все его представления о реальности оказались не более чем иллюзией, а он был втянут в историю, которая грозит изменить весь мир. Выход из Игры не предусмотрен, ведь теперь он - Рыцарь Смерти!
В результате финальной стычки с Айсбергом герой был фактически уничтожен, однако, способности все еще позволяют цепляться за жизнь. Сотворив невозможное, он выводит свои способности за грань объяснимого, но лишь до момента, пока ему не открывается новая, до этого неведомая истина, способная перевернуть и переосмыслить всё, что было с ним на протяжении всей этой долгой истории. Приготовьтесь к шоку и читайте четвертую и заключительную часть литературного сериала «Субъект».
Маховику событий был дан старт, и интересы нескольких могущественных сил сойдутся в жаркой в битве на просторах криминального оплота Игнарсиса. Какие ужасные секреты скрывает станция во мраке собственных недр предстоит узнать новоявленному Омеге. Обложку на этот раз предложил автор.
Судьба не очень ласково обошлась с Гримбертом, маркграфом Туринским. Он многое поставил на карту в хитрой политической игре - и почти всё потерял. В прошлом властитель человеческих судеб, самоуверенный интриган и тщеславный аристократ, он лишён всех своих титулов и ослеплён, в одночасье превратившись в слепого калеку, вынужденного жить подаянием. Но маркграфа Гримберта подданные не прозвали бы Пауком, если бы он так легко поддавался отчаянию. Он знает, где-то далеко в смертельно опасных Альбах находится то, что поможет ему поквитаться с врагами за все пережитые унижения и, кто знает, может, вернуться в привычное ему место на вершине пищевой цепочки.
Жил-был герой, всех победил, но для этого пожертвовал собой. Через века его вернули к жизни в беспомощном теле. И тут бы ему расслабиться, да люди, оказывается, ненавидят его, а древний враг, которого он победил, вернулся и терроризирует человечество.