Приговоренный к изгнанию - [2]

– Ладно. Отдайте его инквизиции, но с оговоркой: если не очнется ближайшие три дня. Пусть это хотя бы не выглядит полной капитуляцией.

– Как вам будет угодно, – вновь поклонился Микаэль.

– Да прекратите уже весь этот дворцовый этикет и присядьте рядом, а то у меня шея затекает глядеть на вас! – раздраженно воскликнул император.

Советник подчинился и опустился на краешек дивана рядом с монархом, пока тот задумчиво крутил родовой перстень на указательном пальце.

– Знаете что? – проговорил наконец император. – Пригласите-ка героев печати завтра ко мне на вечернюю прогулку. Я хочу побеседовать с ними о случившемся. И, кстати, не забудьте их всех включить в списки.

– Но воины, возможно, еще не готовы вступить в строй... – осторожно заметил Микаэль.

У императора недовольно дернулись губы.

– Они же у нас к самому Совету явились за исцелением, так что должны быть здоровее нас с вами!.. Как же, все-таки, жарко сегодня... И я хочу, чтобы вы лично занялись подготовкой. Отложите пока все дела по Игнису, пусть все ваши силы будут направлены на планирование триумфа нашей великой империи.

– Позволите ли вы отозвать со срочной службы одного из ваших Пламенеющих Рыцарей? Он мог бы существенно повлиять на уровень подготовки воинов и на их боевой дух.

Император махнул рукой.

– Отзывайте, только согласуйте со мной, кого именно. И налейте еще вина.

Советник с готовностью поднялся, чтобы исполнить приказание, и, приблизившись к столу, взглянул вниз, на Кордию, расстилавшуюся под парящим на световом столпе дворцом. Очертания зданий, шпили храмов, огоньки масляных фонарей тонули в знойных, напоенных ароматами цветения сумерках...

И недобрая улыбка коснулась его губ.

Глава 1. Имена и шрамы. Часть 1

Второй отряд Белых Плащей терпеливо ждал своего командира неподалеку от крыльца канцелярии. Кто-то грезил вслух о ледяном пиве, кто-то — о ласковых красотках борделе на Гончарной. Стояла уже глухая ночь, но облегчения после знойного дня она не принесла. Тяжелый воздух будто застыл, напитанный запахом распаренной листвы и горячего камня. Хотелось прохладного ветра, свежести – но, по всей видимости, следом за душной ночью готовился прийти еще более раскаленный день.

Высокое крыльцо и въездные ворота канцелярии освещали желтые масляные фонари. Снаружи у ворот творилась какая-то суета, и время от времени оттуда доносились строгие окрики караульных и пьяный мужской голос.

Наконец, появилась Берта.

— Ну что, новости у меня для вас невеселые: всем Белым Плащам на четверть урезали жалованье, – с тяжелым вздохом сообщила она.

– Да ну?! – охнули сразу несколько человек, округлив глаза.

– Чистая правда. Так что завтра не удивляйтесь – кошельки окажутся легче, чем всегда. И не спрашивайте меня, почему.

Она направилась к коновязи, понурившийся отряд побрел за ней следом. И в это время из-за ворот донесся пьяный возглас, утонувший в звуках легкой потасовки.

— Что там происходит?.. — спросила Берта, отвязывая коня и вглядываясь в невнятную возню человеческих фигур и теней за железными воротами.

-- Наверное, кто-то уже выпил за уменьшение жалованья и пришел доказывать, как несправедливо с ним поступили, – многозначительно хмыкнув, проговорил один из ее воинов.

Берта мрачно усмехнулась.

– Надеюсь, вы не собираетесь к нему присоединиться чуть позже?..– она сердито дернула коня под уздцы и направилась к воротам.

И тут наперерез Берте, вывернувшись из рук караула, ринулся светловолосый парень с серьгой в одном ухе.

– У тебя же аспект жизни, помоги!.. – прокричал он и тут же умолк, получив тычок в живот от одного из караульных.

– Иди проспись! – рявкнул тот, оттаскивая парня в сторону. – Вот лопнет мое терпение, и повяжем тебя, как положено, герой!..

Девушка сделала еще пару шагов, а потом вдруг обернулась.

– Эй, а мы раньше встречались?.. – спросила она у парня, который все никак не мог подняться с четверенек.

– Я из отряда Вигге, – просипел Бруно. – Помоги... мой друг, Рик Нортон...

У него перехватило дыхание, и договорить фразу до конца никак не получалось.

Берта нахмурилась, отдала поводья одному из своих людей. Потом подошла к Бруно и, наклонившись, подала парню руку, помогая встать.

– Что с ним? – спросила она, пристально вглядываясь в лицо Бруно.

– Он... умирает в одном из тухлятников здесь, неподалеку...

– Дорогу покажешь? – коротко спросила она.

***

В целебнице пахло потом, кровью и гниющей человеческой плотью: для большинства простых людей даже снадобья на травах были роскошью, не говоря уже о бальзаме. Под потолком висело несколько тусклых масляных ламп, и они с трудом освещали длинные ряды широких деревянных лавок справа и слева, на которых стонали и вскрикивали умирающие. У входа прямо на полу лежали приготовленные к утреннему приходу могильщика два трупа, завернутые в холстины. Рядом с ними, прислонившись к стене, дремала полная старенькая сестра ордена Призрения Страждущих.

Несмотря на желтый свет, Берта сейчас показалась Бруно очень бледной. Осмотревшись по сторонам, она негромко проговорила:

– Почему он в таком ужасном месте? Почему не в чистой воинской целебнице на Набережной?..