Приговор без суда - [19]

— Потом, потом, Ириша, не сейчас, — продолжала бессмысленно улыбаться Клавдия. — «Миленькие детки, дайте только срок».

— Вы меня с ума хотите свести?

— Хочу! Вот если сама не тронусь — всех с ума сведу.

Ирине наконец надоело расспрашивать Клавдию, она обиделась, надула губки и до самого Клавдиного дома не произнесла ни звука.

— Я тебе попозже перезвоню, — сказала на прощание Клавдия. — Дай я сама все обдумаю.

— Пожалуйста, дело ваше, — пробурчала в ответ Ирина.

Клавдия и в самом деле должна была все обдумать. Толстенный канат, который ей бросила незнакомая женщина на похоронах, при ближайшем рассмотрении оказался тоненькой травинкой. Конечно, то, что рассказала женщина, многое ставило на свои места. Но многое запутывало еще больше. И тут надо было не торопиться.

Клавдия приготовила ужин, поговорила с мужем, с детьми, даже погладила Федору сорочки, словно оттягивала сладостный миг. В самом деле она убирала из сознания то, что психологи называют «звездой». Зацикленность на одной мысли порождает в мозгу сильное притягивающее поле, звезду, которая так слепит, что не дает увидеть ничего вокруг. Мысль тычется только в это яркое пятно и не находит выхода. Поэтому самый верный способ — отвлечься. Притушить звезду. И тогда все станет видно.

Ну конечно, это же лежало на поверхности, как она могла это упустить из виду? Севастьянов, разумеется, сутенер, но он еще и актер. Вот же что надо было иметь в виду. Вот же на чем надо было остановиться.

А Клавдия полетела дальше. Ей это показалось не важным. Да и, честно говоря, жизнь так стремительно поскакала, что и остановиться некогда было.

Теперь понятно, как это все произошло. Ну, скажем так — почти понятно.

Одна маленькая закавыка остается. Тут Клавдии пока ничего не приходило в голову.

А вот с остальным, кажется, разобралась.

— Игорь, — сказала она, когда трубку подняли. — Ты смотрел дела сокамерников Дюкова?

— Да. Все почти.

— А были среди них такие, которые вел Степанов?

Игорь минуту молчал.

— Вы гений, Клавдия Васильевна. Один такой там есть.

— Допроси-ка его хорошенько.

— Прямо сейчас?

— А чего тянуть? Мы же еще собирались культурно отдохнуть.

— Ясно.

Да нет, ничего не ясно. Орудие преступления — вот загадка. Не пистолет. С пистолетом разобрался Степанов. Он его нашел и спрятал. Как убили Дюкова? Не мог же нож стать невидимым?

Или мог? Или не нож?

Клавдия вскочила и бросилась на кухню. Только бы курица еще была цела.

Курицу не съели. Да и кто ее будет есть сырой? Клавдия ж не успела ее приготовить.

Так, теперь нитку. Нет, эта не годится, слишком толстая, эта не пойдет — хилая. А вот эта в самый раз.

Ужас. И ножом-то противно, а ниткой…

Курица резалась плохо, но резалась. Нитка въелась в пупырчатую кожу и неровно, зигзагами вошла в плоть.

Волнисто-поступательное движение.

Вот теперь можно звонить Ирине.

ГЛАВА 20

К Малютову они пошли зря. Тот выслушал Клавдию, словно она рассказывала увлекательную, но совершенно фантастическую историю.

— А на каком основании я должен выдавать ордер? Потому что он забыл положить в дело несколько бумажек? Это, простите меня, курам на смех. Нет, Клавдия Васильевна. Не вижу повода. Может быть, что-то в этом и есть, но тут копать еще и копать. Вот накопаете чего-нибудь существенного — приходите. А сейчас, если хотите, возьмите себе по сувенирчику со стола.

Клавдия взяла кастрюлю, Ирина — самовосстанавливающуюся бляху, а Игорь, немного помявшись, пижаму.

С этим барахлом и вернулись в кабинет.

— Ну что, соколики, носы повесили? — спросила Клавдия.

— Да так… — пожала плечами Ирина. — Радоваться особенно нечему.

— Почему же?! Смотрите — солнышко светит, травка зеленеет…

— «Ласточка с весною в гости к нам летит», — мрачно закончил Игорь.

— Вот, стихи! Ну ладно, пьем чай и едем.

— Куда? — в унисон спросили Ирина с Игорем.

— К Степанову.

Чай оказался не просто вкусный, но и веселый.

Ирина даже спела что-то современное и западное. И неплохо у нее получилось. Хотя Клавдия предпочитала русский фольклор.

— Как хорошо, что вы оба на месте, — лучезарно улыбаясь, Клавдия распахнула дверь кабинета Степанова. — Заходите, господа. Хозяева дома.

Чиханков суетливо забегал по кабинету, поднося стулья.

Ирина, Клавдия и Игорь уселись спиной к окну. Это была верная мизансцена. Они прекрасно видели лица своих визави, а те только угадывали.

— Если вы по поводу моего заявления, то я действительно считаю… — начал было Чиханков, но Клавдия жестом остановила его.

— Об этом позже. До этого еще далеко. — Клавдия поставила сумку на стол и долго рылась в ней, чувствуя завороженные взгляды Степанова и Чиханкова. Но к их облегчению, достала оттуда только платок. Вытерла уголки и без того чистых губ и сказала:

— А начнем мы, товарищи, с того знаменательного дня, когда из городской прокуратуры к вам пришла жалоба от гражданина Севастьянова. Кто ее читал? Вы, Степанов, или вы, Чиханков? Впрочем, неважно, кто читал, — снова жестом остановила она следователей. — Важно, что было дальше. А дальше один из вас, и это был, скорее всего, Чиханков, отправился на разведку. Пришел, увидел, что живет гражданин Севастьянов в отличной квартире. Только вот с соседями. О чем уж они там с Севастьяновым говорили — неизвестно. Но решили они почему-то гражданину Севастьянову помочь. Утихомирить бандитов, как писал Севастьянов. Ничего подобного. Бандитам этим было в среднем по шестьдесят восемь лет. Бандиты эти были беззащитные старики. Вот их и выселили из квартиры. За просто так выселили? Никогда не поверю. И боюсь, суд тоже. Да никто меня в этом и не собирается убеждать. Факты как раз говорят об обратном. Выгода у товарищей следователей из районной прокуратуры была. Они поимели свой собственный, личный дом терпимости.