Пригоршня вечности - [111]

– Не много ли ты берешь на себя? Явился в нашу деревню, угрожаешь моей жене… Так не пойдет, Слепень.

– Мои парни на реке…

– Твои парни давно уже мертвецы. И, сдается мне, что ты тоже не заживешься, говнюк.

– Ах ты!..

Мгновение, когда в руке у эльфа оказался меч, Шон пропустил, заглядевшись на Слепня. Колдун и представить себе не мог, что Итан умудрится незаметно подсунуть в руку кузнеца оружие. Да и откуда меч в деревенской кузне? Вот и Слепень не ожидал такого оборота. Он пнул свою лошадь в бок и попытался затоптать строптивого эльфа, но резкий укол лезвием в сердце убил животное. Лошадь рухнула и подмяла под себя Слепня. Следом Ириен отрубил древко копья, нацеленного в свой живот, легко развернулся и чиркнул мечом по животу одного из разбойников. И, пока Шон пытался увернуться от ударов и стащить еще одного из нападавших с коня, на поле боя появилась Шэсс в одежде, залитой кровью, но зато с двумя мечами и самострелом. Она метила в стрелка и, всадив болт точнехонько ему в левый глаз, поделилась с Шоном трофейным оружием. Вместе они расправились еще с одним разбойником. Это оказалось легко. Еще одного убил Ириен, а последний попытался сбежать. Но Шэсс шестом подсекла ноги его лошади, и парень полетел кувырком и сломал себе шею. Ему, можно сказать, повезло. У Слепня были сломаны ноги, его дружок Плешивый утробно стонал, пытаясь руками запихнуть вываливающиеся на дорогу кишки обратно в живот. Третий, щуплый мужичонка со смешной косичкой на затылке, лежал тихо и пускал кровавые пузыри.

– У стрелка совсем новые сапоги, – деловито сказала Шэсс, едва отдышавшись. – На тебя, Итан, в самый раз.

И вытерла со лба кровавые брызги. Совсем как жница после тяжелого страдного дня.

– Эй, Гала! – позвал эльф. – Гала, слазь с крыши! Помоги брату!

Он так равнодушно и деловито перерезал глотку Плешивому, что Шону стало ясно, каким ремеслом лучше всего владеет странный эльф-кузнец помимо умения пользоваться молотом и клещами.

– Неловко вышло, Слепень, – с напускным сочувствием сказал Ириен, низко наклоняясь к покалеченному атаману. – Вот так никогда и не знаешь, где найдешь, а где потеряешь.

В ответ Слепень захрипел и попытался плюнуть, но только забрызгал слюной покрытый тонкой вышивкой ворот рубашки. Глаза у атамана горели звериной неутолимой яростью.

– Меня в схроне люди дожидаются… Десятка два наберется… Они отомстят… кузню спалят… бабу твою…

– Ага! Это уже интереснее. Два десятка, говоришь? И где твой схрон?

Слепень попытался расхохотаться врагу в лицо, но вышло лишь жалкое кудахтанье.

– Не хочешь говорить? – искренне удивился эльф и тут же, наступив ногой на запястье разбойника, одним движением отрубил тому кисть. – А так будешь?

Человек зашелся в диком крике боли, задергался и захрипел. Из раны хлестали тоненькие струйки крови, как из садовой лейки. Ни Шэсс, ни Итан, ни даже малолетняя девчонка не поморщились. Они занимались сапогами для подмастерья и, кажется, были поглощены только одним вопросом – права ли Шэсс, или обувка окажется мала.

– Так где твои люди прячутся? – настаивал на своем эльф. – У тебя ведь еще одна рука есть.

– За рекой… – выдохнул атаман.

– Так я тебе и поверил…

– За рекой, там ничейная земля…

– Ладно, Слепень, я ведь проверю, – пообещал Ириен.

– Будь ты проклят, – простонал тот. – Скотина остроухая.

– Буду. Как не быть? Но ты этого уже не увидишь, – спокойно молвил кузнец.

Два неуловимых взглядом взмаха мечом, фонтаны крови, страшный крик. Руки душегуба Слепня смирно лежали на земле, а его тело, извиваясь гигантским мокрым червяком, билось в недолгой, но мучительной агонии. Шон прислонился лбом к плетню, и его вывернуло наизнанку едкой желчью.

– Так ему и надо, зверю поганому, – сказала уверен но Гала. – Еще и мало. Вы б видали, что он с живыми людьми творил. Даже младенчиков не жалел, даже скотину бессловесную. Слыхали, как он Иру посулил руки отрубить? Он такое часто делал. Отрубит и бросит помирать на дороге.

Уж кто-кто, а Шон знал о злодейских привычках Слепня получше других. Видел и последствия других его жестоких выдумок. И с удовольствием полюбовался бы его казнью на площади в Твердыне. Издалека.

– Можешь забрать его голову в крепость, – предложил Ириен. – Вроде бы за него награду обещали.

– Нет! – отказался решительно Шон. – Не нужно.

– И верно. Еще протухнет по дороге.

– Точно протухнет, жарко же, – поддержала разговор Шэсс. – А может быть, господин колдун наложит какое-нибудь заклятие от гнили? Нам тут в Низинах деньги ни к чему, а вам в крепости всегда пригодятся.

Они были так искренне озабочены Шоновыми проблемами, так от всего сердца хотели помочь и сделать для заезжего колдуна хоть что-то хорошее. От их заботы ему стало не по себе. Их обоих только что чуть не убили, чуть не надругались, чуть не уничтожили, как сотни других простых переселенцев, а странную парочку больше всего волнует, получит или не получит награду Шон за убитого злодея.

– Да ты не переживай, колдун, я сам ему голову от рублю, – улыбаясь, пообещал эльф. – Ты нож-то свой забери, а то еще забудешь.

Вокруг места побоища стали собираться обитатели Низин. Мужчины топтались рядом, примериваясь к имуществу мертвецов, женщины принесли детишек и стояли в сторонке, время от времени поднимая повыше любопытное чадо, чтобы лучше были видны отрубленные руки атамана Слепня. Такое не каждый день случается. Потом староста послал кого-то за бражкой. Радостное событие поселяне решили отпраздновать как следует Переселенцы радовались избавлению от Слепня, но ничуть не удивлялись итогу схватки.