Пригород - [5]
Матрена Филипповна пыталась навести порядок, но заведующий производством Яков Аркадьевич каждый раз отговаривал ее заниматься этим делом сейчас, потому что то не было монтажников, то близился конец квартала, и, чтобы справиться с планом, нужно было вводить сверхурочные часы, а сверхурочницам — им платили по десять рублей сразу после дополнительной смены — на чем-то ведь надо работать… И всегда демонтаж старого оборудования обставлялся такими сложностями, что Матрена Филипповна в конце концов махнула рукой. Она уже отчаялась разобраться в новых, чрезвычайно запутанных порядках, что установились на фабрике, и всецело полагалась на мудрого Якова Арсеньевича — тем более, что план-то фабрика всегда выполняла и даже время от времени завоевывала Переходящее Знамя.
Старое оборудование постоянно ломалось, и возиться с настройкой его приходилось Ваське-каторжнику. Всегда по количеству заявок на ремонт Васька узнавал, работали вчера сверхурочницы или нет.
Вчера работали…
Едва Васька появился в цеху, его сразу же окружили работницы. Но сегодня Васька-каторжник был не в духе. Утренний разговор с братом все еще жил в нем каким-то непонятным ему самому беспокойством.
— После! После! — расталкивая стайку девушек, проговорил он, пробираясь в свой закуток, отгороженный от цеха стальными стеллажами.
Ваське нужно было подумать.
В последнее время он полюбил это занятие.
Усевшись в закутке на металлическую табуретку, он вытащил из ящика стола промасленную, видавшую виды кепку, напялил ее на голову и принялся думать… Медленные и неповоротливые, словно обутые в кирзовые сапоги, мысли, шаркая, возникли в его голове.
Мысли были тоскливые. Васька видел то Ванинский порт с вмерзшими в лед судами, то огромную, заснеженную тайгу и человека, бредущего куда-то по пояс в снегу.
«Я помню тот Ванинский порт…» — чуть прикрыв глаза, тихонько засвистел Васька, и лицо его с правильными крупными чертами, с тяжелыми губами и широким лбом, не закрытым завитушками жестких кудрей, словно бы посветлело. И так красиво было, что Наташа Самогубова, заглянувшая в закуток, чтобы попросить Ваську посмотреть ее станок, остановилась. Долго, затаив дыхание, смотрела на Ваську и не могла оторваться. И может быть, от этого запершило в горле, и она робко кашлянула.
Васька с неудовольствием обернулся, нахмурил брови.
— Василий Степанович, — краснея, проговорила Наташа. — Посмотрите там у меня… Опять линия встанет.
— Опять… — Васька поморщился. — Опять на старье работаете?
— Кукушкин велел… — Наташа опустила голову, словно она сама была виновата в этом.
— Ку-куш-кин… — презрительно проговорил Васька. — Шибко большой начальник Кукушкин, как я посмотрю. Вот пойду сейчас к директору, и пускай сама ремонтирует эти станки, раз Кукушкин велел!
Наташа кротко взглянула на него и ничего не сказала.
— Да что ты смотришь так?! — рассердился Васька. Сорвал с головы кепочку и швырнул ее в ящик стола. — Вот сейчас сразу и пойду к директору!
Возле кабинета Матрены Филипповны Васька-каторжник столкнулся с Леночкой Кандаковой. Леночку звали на фабрике подснежником, потому что работала она комсоргом, а оформлена была на ставку наладчицы. Сейчас Леночка выпорхнула из двери кабинета Матрены Филипповны, и Васька, расставив руки, схапал ее и сильно прижал к себе.
— Пусти! — закричала Леночка. — Ты что это, Магадан Степанович, сдурел, да?
Изловчившись, она вывернулась из Васькиных рук и сразу же — легкий она была человек — весело захохотала и убежала прочь.
Васька посмотрел ей вслед и толкнул дверь с табличкой «Директор».
Матрена Филипповна сидела за массивным столом и подписывала какие-то бумаги. Услышав шаги, подняла голову.
Матрена Филипповна относилась к тем людям, которые, однажды установив определенные отношения с каким-либо человеком, очень неохотно изменяют их. Ваську Матрена Филипповна знала. Васька был ее соседом, Ваську она устроила на свою фабрику наладчиком после того, как вернулся он из заключения. Она иногда видела его, но почти никогда не замечала — слишком далеко отстоял этот человек от интересов Матрены Филипповны, он сливался с серой, безликой массой, которая существовала только для того, чтобы Матрена Филипповна могла руководить ею. И так Васька и должен был существовать, но вот он внезапно вошел в кабинет и, переступив запретную черту, стал конкретным человеком, отношения с которым могли измениться теперь…
— Могилин?! — удивилась Матрена Филипповна.
— Я… — нагло ухмыльнувшись, ответил Васька. Молча подошел к столу и опустился в черное кожаное кресло.
— В чем дело, Могилин?! — в голосе Матрены Филипповны возникла металлическая нотка, заставлявшая трепетать соседок и сослуживцев.
На Ваську, однако, это не произвело впечатления. Он увидел графин с водой и потянулся к нему. Налил стакан и принялся пить. Он не пил, а заглатывал в себя воду, и тяжелый кадык его медленно поднимался к подбородку.
Матрена Филипповна даже растерялась от такой наглости. И тут… Ей показалось… Нет! Этого, конечно, не могло быть… Матрена Филипповна зажмурила от неожиданности глаза, нет! Она мотнула головой, прогоняя навязчивое видение.
Ермак с малой дружиной казаков сокрушил царство Кучума и освободил народы Сибири. Соликамский крестьянин Артемий Бабинов проложил первую сибирскую дорогу. Казак Семен Дежнев на небольшом судне впервые в мире обогнул по морю наш материк. Об этих людях и их подвигах повествует книга.
Николай Коняев представляет свой взгляд на историю судьбы генерал-лейтенанта Красной армии Андрея Власова, прошедшего путь от любимца Сталина, сделавшего головокружительную военную карьеру, до изменника Родины.Вас ждет рассказ о Великой Отечественной войне и об одном из самых ее трагичных эпизодов — гибели под Ленинградом 2-й Ударной армии. А также о драматичной истории Русской освободительной армии, сформированной из красноармейцев и офицеров, оказавшихся в немецком плену. Это и рассказ о людях, окружавших генерала.В увлекательной форме, на основе документальных материалов, личных писем Власова и записей из дневников участников событий, автор последовательно создает картину минувших дней.
Сейчас много говорится о репрессиях 37-го. Однако зачастую намеренно или нет происходит подмена в понятиях «жертвы» и «палачи». Началом такой путаницы послужила так называемая хрущевская оттепель. А ведь расстрелянные Зиновьев, Каменев, Бухарин и многие другие деятели партийной верхушки, репрессированные тогда, сами играли роль палачей. Именно они в 1918-м развязали кровавую бойню Гражданской войны, создали в стране политический климат, породивший беспощадный террор. Сознательно забывается и то, что в 1934–1938 гг.
Выдающийся поэт, ученый, просветитель, историк, собиратель якутского фольклора и языка, человек, наделенный даром провидения, Алексей Елисеевич Кулаковский прожил короткую, но очень насыщенную жизнь. Ему приходилось блуждать по заполярной тундре, сплавляться по бурным рекам, прятаться от бандитов, пребывать с различными рисковыми поручениями новой власти в самой гуще Гражданской войны на Севере, терять родных и преданных друзей, учительствовать и воспитывать детей, которых у Алексея Елисеевича было много.
Новая книга петербургского писателя и исследователя Н.М. Коняева посвящена политическим событиям 1918-го, «самого короткого» для России года. Этот год памятен не только и не столько переходом на григорианскую систему летосчисления. Он остался в отечественной истории как период становления и укрепления большевистской диктатуры, как время превращения «красного террора» в целенаправленную государственную политику. Разгон Учредительного собрания, создание ЧК, поэтапное уничтожение большевиками других партий, включая левые, убийство германского посла Мирбаха, левоэсеровский мятеж, убийство Володарского и Урицкого, злодейское уничтожение Царской Семьи, покушение на Ленина — вот основные эпизоды этой кровавой эпопеи.
Николай и Марина Коняевы провели колоссальную работу, в результате которой была описана хронология одиннадцати веков русской истории – от крещения Руси до наших дней. На каждый год истории даны самые главные события в жизни страны. Читатели впервые получат уникальный пасхальный календарь на все годы указанного периода.Богатая история великого государства не способна уместиться на страницах одного издания. Читателей ждут две весомые книги, каждая из которых самостоятельна, но полная картина сложится у обладателя обоих томов.
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Сказка была и будет являться добрым уроком для молодцев. Она легко читается, надолго запоминается и хранится в уголках нашей памяти всю жизнь. Вот только уроки эти, какими бы добрыми или горькими они не были, не всегда хорошо усваиваются.