Приглашение в социологию эмоций - [72]
Помимо «художественных» трудностей были и другие, связанные с тем, что граница между обыденным и научным пониманием эмоций в современных социальных науках не является четкой. В современном обществе наблюдается процесс так называемой «психологизации» (см. об этом: [Симонова, 2018]), когда люди начинают говорить о своих чувствах на языке научной психологии и часто на языке популярной практической психологии, книг о самопомощи, и не только обычные люди. Автор сам, неважно, намеренно или нет, для лучшего понимания материала использует такой термин, как «депрессивный», «депрессия», редко имея в виду одноименное психическое расстройство, требующее специального лечения. Например, когда автор пишет о негативных чувствах, сопровождающих отсутствие денег и бедность, упоминая в том числе «подавленность (depression) после неудачных попыток найти хорошую работу» (с. 17), то он вряд имеет в виду именно психическое заболевание. То же в другом случае: «Студенты, товарищи по команде или работники могут задавать себе вопрос: “Что со мной не так? Почему я так нервничаю, так одинок или подавлен?” (depressed)» (с. 25–26). Скорее всего, здесь имеется в виду именно депрессивность или подавленность.
Еще более трудный случай связан со словом «фрустрация» (frustration), где совсем трудно разграничить повседневное понимание и научное значение этого слова, поскольку в основном оно уже усвоено обычными людьми. Автор учебника использует это слово очень и очень часто, и отдельно, и в связи с другими эмоциями. Стоит опять-таки отметить – многое в понимании эмоционального состояния зависит от контекста, поэтому под этим словом могут пониматься эмоции разной направленности и интенсивности и отличающиеся по своему содержанию. Фрустрация в психологии в самом общем смысле понимается как состояние, включающее целое семейство негативных эмоций (гнев, раздражение, вину, разочарование, тревогу, отчаяние и др.), вызываемых невозможностью удовлетворения потребностей при наличии, может быть, временных, но непреодолимых препятствий. Фрустрация снижает мотивацию к действию, эффективность деятельности. В обыденном понимании это состояние часто трактуется как «стресс», «ступор», «печаль», «подавленность», «разочарование». Поэтому нам было трудно каждый раз его переводить: там, где не было сомнений, мы сохраняли оригинальное название, но в некоторых случаях, для некоторых контекстов заменяли обозначением одной из упомянутого семейства эмоций. Например: «Работник сферы услуг, который выражает чрезмерное возмущение или гнев, недовольство (frustration) или грусть, может подвергаться санкциям в виде замечаний со стороны клиентов…» (с. 26) и «Невеста, которая проявляет гнев или раздражение (frustration), а не благодарность и счастье, спонтанно переживает и выражает чувства неверного типа» (с. 53).
Стоит отметить, что подчас простые обозначения эмоций было трудно переводить, например, слова «взволнованный», «волнение» (excited, exciting), потому что одним словом нельзя было при этом подчеркнуть одновременно радостность волнения и нервозность перед событием, но здесь опять-таки помогало описание автором контекста, который подразумевал либо восторг, либо радость, либо нервозность, и нам, надеюсь, удалось передать мысли автора без искажений. Вообще, надо заметить, одной из особенностей современной социологии эмоций является то, что социологи стремятся исследовать не только те состояния, которые каждый отличает как эмоции, но и целые культурные конфигурации, комплексы, в которых «содержатся», «смешиваются» очень разные эмоции – например, то, что в русском языке называется «мужеством», «отвагой» (courage), «достоинством» (dignity), «доверием» (trust), «состраданием» (compassion) и др. (см., например: [Jacobsen, 2019]).
В заключение следует вернуться к значению курса по социологии эмоций в университете. Он необходим сегодня, поскольку отражает развитие современной социологии, и эта новая и в некотором смысле маргинальная область социологического исследования может показать, насколько важны знания из других областей и специфичность социологии одновременно. Нам представляется, что этот курс может быть очень полезным, поскольку показывает, как справляется социология с тем, что, на первый взгляд, не поддается социологическому изучению. Конечно, нельзя сказать, что этот курс может заменить другие специализированные курсы, но он пробуждает интерес к другим курсам, в том числе к курсу по методам исследования, мотивирует к расширению кругозора, повышению квалификации. Тем не менее, как уже было сказано, основными темами в социологии эмоций остаются те же социальные явления и процессы, социальная структура и социальное действие, неравенство, механизмы социального взаимодействия, а также многие злободневные социальные проблемы. Возможно, этот курс сделает социологию более гуманистически ориентированной и более критически настроенной одновременно.
Литература
Бергер П. Приглашение в социологию / пер. с англ. под ред. Г.С. Батыгина. М.: Аспект-Пресс, 1996.
Ильин В.И. «Чувства» и «эмоции» как социологические категории // Вестник СПбГУ. 2016. Сер. 12. Социология. № 4. С. 28–40.
В этой книге говорится об Исконной Вере и Стари у Южных Славян. Исследование, которое мы провели, не основывается на песнях, преданиях и обрядах, сохранившихся до сих пор, ни даже на письменных летописях. Главная особенность научного подхода, примененного в этой книге, это его опора на образные представления, которые у Южных Славян, совместно со многими другими народами, возникли со временем.
Это первая и, к сожалению, пока единственная книга в нашей философской литературе, специально посвященная обману – столь повсеместному явлению, пронизывающему все поры нашей личной и общественной жизни. Фундаментальная ценность правды понятна каждому. Но представьте себе, что произошло бы в жизни людей, в политике, экономике и т.п., если бы вдруг все люди перестали обманывать, говорили только правду? Автор ставил своей целью: рассмотреть и по возможности упорядочить чрезвычайно многообразные проявления обмана, осмыслить такие феномены как добродетельный обман, полу-правда, самообман, опираясь на философские, психологические, исторические материалы и произведения художественной литературы.
Книга представляет собой один из первых в отечественной научной литературе опытов междисциплинарного подхода к проблематике искусственного интеллекта. В ней рассматриваются философские, методологические, общетеоретические и социокультурные аспекты данной проблематики, обсуждаются актуальные задачи моделирования искусственного интеллекта в связи с рядом логических и математических вопросов и под углом соотношения искусственного интеллекта с естественным и современных разработок проблемы "сознание и мозг".
Никогда не уйдет в прошлое интерес к познанию происхождения и последующей эволюции уникального человеческого вида. От древесной обезьяны до человека разумного — дистанция огромного размера. В настоящем издании она заполняется известными и новейшими материалами по истории антропологических знаний о движущих силах и закономерностях развития семейства гоминид, адаптивном полиморфизме вида гомо сапиенса, его расовой структуре, перспективах развития.
Технологии захватывают мир, и грани между естественным и рукотворным становятся все тоньше. Возможно, через пару десятилетий мы сможем искать информацию в интернете, лишь подумав об этом, – и жить многие сотни лет, искусственно обновляя своё тело. А если так случится – то что будет с человечеством? Что, если технологии избавят нас от необходимости работать, от старения и болезней? Всемирно признанный футуролог Герд Леонгард размышляет, как изменится мир вокруг нас и мы сами. В основу этой книги легло множество фактов и исследований, с помощью которых автор предсказывает будущее человечества.
В монографии исследуются эволюция капиталистического отчуждения труда в течение последних ста лет, возникновение новых форм отчуждения, влияние растущего отчуждения на развитие образования, науки, культуры, личности. Исследование основывается на материалах философских, социологических и исторических работ.
С тех пор как глобальная волна («третья волна») демократизации достигла пика на рубеже 1980‑1990‑х годов, тема демократизации стала важнейшей для понимания современного мира политики. Неслучайно во многих бакалаврских и постдипломных учебных программах по политической науке и международным отношениям появились учебные курсы по политическим изменениям и демократизации, но при этом предложение высококачественных учебников по данной тематике остается ограниченным. Настоящее учебное пособие восполняет указанный пробел, доступно и в систематизированном виде знакомя студентов и всех интересующихся современной политикой с теоретическими и практическими аспектами политических изменений и демократизации.
Учебник «Что такое антропология?» основан на курсе лекций, которые профессор Томас Хилланд Эриксен читает своим студентам-первокурсникам в Осло. В книге сжато и ясно изложены основные понятия социальной антропологии, главные вехи ее истории, ее методологические и идеологические установки и обрисованы некоторые направления современных антропологических исследований. Книга представляет североевропейскую версию британской социальной антропологии и в то же время показывает, что это – глобальная космополитичная дисциплина, равнодушная к национальным границам.