Приглашение - [52]

— Входите, — сказала она, улыбаясь, распахивая дверь пошире. Когда все вошли, она пошла в кухню, зная, что они голодны, и что позднее по крайней мере двоим из них потребуются деньги.

— Джеки, иди сюда и расскажи, что ты делала последние два года. Мы видели сарай, полный новых самолетов. Откуда их пригнали?

При этих словах у Джеки похолодели руки, хотя она резала четвертый сэндвич. Так вот почему они здесь: они каким-то образом услышали о ее новом бизнесе и хотят войти в дело.

Внезапно ей сильно захотелось, что здесь был Вильям. Он бы вежливо, но твердо дал понять этим людям, что они нанимают только надежных, а не вышедших в тираж, чьи лучшие годы прошли и ушли.

При этой мысли она встряхнула головой, чтобы ее прояснить. Она вышла в тираж. Это ее люди, ее ровесники.

— Помогите мне! — крикнула она, входя с подносом, на котором горой возвышались сэндвичи и маринованные овощи, в столовую, где стол уже был завален пивными и винными бутылками. Один из мужчин был обвешан чемоданами.

— Надеемся, ты не возражаешь против небольшой компании на несколько дней, Джеки? — сказал один из мужчин. — Мы считали — ты не будешь против, раз вся гостиница в твоем распоряжении. Тебе, должно быть одиноко сейчас, и маленькая компания будет кстати.

— Нет, конечно, нет. Без сомнения, — ответила она, стараясь пошире улыбаться, и вернулась в те времена, когда жила с Чарли. Он был чрезвычайно щедрым человеком: все, что принадлежало ему, было точно так же в распоряжении любого. Щедрым считали Чарли, но это Джеки должна была покупать еду, готовить и стирать для всех.

Сейчас они все были здесь, желая работы и еды, и свободного поселения. Как же было ей решиться отказать им, отобрав у них последнее?

— Привет.

Она взглянула: это был Вильям, такой сильный, высокий и чистый. Солнечный свет позади головы делал его похожим на ангела-хранителя.

Опрокинув три пустые бутылки, Джеки бросилась к нему, он раскинул руки ей навстречу, прижал к груди, крепко обняв ее. Смутно она осознала, что позади них стало вдруг тихо, но ей было все равно, что они думают. До этого момента она и не представляла, как сильно она стала зависеть от Вильяма, от его стойкости.

— Эй, Джеки, собираешься нас познакомить?

Джеки представила Вильяма гостям. В комнате было шесть человек, кроме одного, старейшего друга Чарли, который на какое-то время вышел. С энтузиазмом они сказали Вильяму «привет» и предложили присоединиться к ним.

Впервые Джеки представила Вильяма как «своего» мужчину и, затаив дыхание, ждала их реакции. Насколько она могла осознать, в их реакции не было ничего необычного. За несколько минут они поведали Вильяму об их подвигах на аэропланах, а Вильям рассказывал им о приятных гостиницах в городе, где они могут остановиться. Джеки должна была скрывать свой смех. Теперь она могла расслабиться: Вильям был здесь, чтобы о ней заботиться. Он не позволит этим людям занять дом и не даст им работу до тех пор, пока они не пройдут оценку квалификации.

Спустя пять минут друг Чарли — Арнольд — вернулся в комнату.

Глэйдис, сделавшись очень дружественной с Вильямом и прижимая его руку к своей груди, сказала:

— А вот это принадлежит Джеки.

Арнольд засмеялся и протянул руку.

— А я не знал, что у Джеки с Чарли были дети, — сказал он.

В комнате воцарилась тишина. Только Вильям, казалось, был спокоен, потому что пожал руку Арнольду.

— Я надеюсь уговорить Джеки выйти за меня замуж, — сказал он ровно, по-видимому, желая своими словами перевернуть смысл сказанного раньше.

Что до Джеки, то она желала бы, чтобы провалился пол, и она бы провалилась под землю и никогда бы снова не появилась. Повернувшись на пятках, она резко вышла из комнаты, не обращая внимания на извинения Арнольда, звучавшие позади нее, и на просьбы группы вернуться.

Через минуту она почувствовала руку Вильяма на своем плече. Он пытался остановить ее, но она решила пойти в самолет, потому что это было единственное место, где она чувствовала себя в безопасности.

— Джеки, — сказал ей Вильям, — мужчина наполовину пьян и не рассуждает. Я сомневаюсь, что он может разглядеть прыщ на кончике носа.

— Он смог увидеть то, что и любой может разглядеть.

Вильям схватил ее за плечи.

— Джеки, я люблю тебя. Я люблю тебя. Мне все равно, сколько тебе лет, какая у тебя раса, толстая ты или худая. Я люблю то, что внутри тебя. — Когда она не ответила, он убрал руки с ее плеч. — Но это тебе решать, — сказал он, и его голос прозвучал холодно. — Решать должна ты.

Она отошла от него, прошла к самолету, и уже через несколько минут она была в воздухе, в своей стихии.

Если Вильям считал, что она безрассудно летала в тот день, когда взяла его с собой, он устрашился бы, видя ее сейчас.

Она летела низко над деревьями, так низко, что цеплялась за их макушки. Она летела, прямо направляясь на гору, не зная до последнего момента, сможет ли уйти от столкновения с ней. Когда самолет, его мотор напряглись изо всех сил, часть ее существа даже не замечала это.

Она уже летала много часов: прямо и вверх дном, боком, вообще всеми способами, которыми можно было поворачивать самолет.

Когда вышло все топливо, она была на высоте десяти тысяч футов и вблизи вершины горы. Ниже ее был плоский, безлесный луг, и она опустила самолет на него, не зная, да и не заботясь о том, сможет ли попасть на эту площадку или ринется через склон горы в минуту забвенья.