Приёмыши революции - [235]
— Это ваши православные попы такие? — спросил с возмущением Ясь.
— Не думаю, что именно поп, — бросила Лиза, — хотя как знать… В общем, ему не поздоровится, надо это обеспечить.
— Лиза, не надо! Что человек пьёт — это, конечно, скверно…
— А что он хватает тебя и куда-то тащит — это невинные шалости? Раз и навсегда забудет, как кого-то хватать.
— Он же пьян! Вот ему и примерещились глупости… Ну неужели ты хочешь, чтоб он отвечал, что с пьяных глаз ему показалось, что я похож на царевича Алексея? Это не только стыдно, говорить такое, но и опасно.
Лиза остановилась и повернулась.
— Он посчитал, что ты похож на царевича. Что, вероятно, это можно использовать — например, чтоб собирать для тебя деньги с наивных верующих… А я — знаю, что ты царевич. И тебя необходимо защитить. Жаль, я не Катарина, она что-то придумала бы, она б так с ним поговорила, что он немым до конца дней притворялся бы… Я не умею так. Моё возмущение слишком велико…
— Лиза! — Лизе и Ясю пришлось приложить некоторые усилия, чтобы сдёрнуть остолбеневшего Алексея с места, — Лиза, что ты говоришь!
— То, что на сердце. Давай-ка поторопимся. Как же хорошо, что здесь в самом деле недалеко… Он может уже успеть кому-то рассказать… Так что надо поторопиться.
Им всё же пришлось задержаться на перекрёстке, где долго не могли разъехаться зацепившиеся колёсами две телеги, а возницы перешли к их расцеплению только после отвода души матюгами в ораторских позах.
— И как давно ты так считаешь, и почему? — тихо спросил Алексей.
— Некоторое время уже. Слишком многое к тому вело. Ты знаешь, вы с Ицхаком мне очень дороги оба. Я пока не знаю, кто дороже. Но защищать всё равно всегда буду обоих, там, где это потребуется. Поэтому если у тебя нет смелости, скажу я.
— Эта смелость — предать человека очень серьёзным неприятностям. Не смерти, конечно…
— Может быть, и смерти. И так было бы лучше.
— Лиза!
— Речь о том, что человек готовит какую-то подлость. Вспомни, он не очень-то подобострастно с тобой говорил. Настоящий ты или нет, ему, думаю, без разницы. Он просто хочет тебя использовать. Возможно, ему и его дружкам и не найти тебя никогда… Но просто знать, что ты существуешь, для него много. Ему не за большой труд узнать, что вы с Яном его обманули — здесь, в самом деле, близко нам, ему ещё ближе. Он расскажет кому-нибудь… И одни пожелают спрятать тебя от новой власти, да ещё приписать себе твоё спасение, а другие напротив, пожелают тебя сдать, и тогда у кое-кого прибавится проблем… А чего ты удивляешься? Помнишь Михаила, дедушкин бывший подчинённый, я тебе рассказывала, заходил к нам несколько раз. У него брата арестовали. По доносу попа, между прочим. Так-то.
Строптивая машина, которую последовательно пытались завести все трое, и уже грозилась попробовать и Настя, наконец соизволила. Михаил и Никита, побросав окурки, запрыгнули вслед за водителем по своим местам, и автомобиль, фырча горьким чёрным дымом, с истерическим рыком сорвался с места. Настя выдохнула — шутки шутками, а совсем выбиваться из графика не хотелось. Никиту надо будет высадить на углу Самотечной, какое-то у него там дело, а им дальше, до следственной тюрьмы в Бутырке, и это надолго. И так проволокитились вынужденно, пока ждали, когда закончат с предыдущим следствием, по тому делу, по которому этих троих привлекли — похоже, всё же ошибочно, но хорошо, что в поле зрения-то попали. Сегодня вот наконец выдалась возможность допросить, а нужные показания, как пояснил Михаил, нужны уже завтра, потому что по-честному ещё позавчера нужны были. Оттого настроение у всех в целом было ну очень весёлое. Допрашивать, конечно, едет главным образом он, а она за компанию, наблюдать и учиться. Многое произошло вообще за последние месяцы… Многое произошло, правда, ещё в многие месяцы до того, но в полной мере Настя это теперь только осознавала, оттого чувствовала, что голова у неё словно бы непрерывно кружилась. Этот клубок в её руках несомненно магическим светом засветился, закружил среди неведомых ей прежде дебрей, повёл туда, куда она не чаяла попасть, но куда как раз ей, по законам этой сказки, было надо…
Ну, то есть, по правде, не в её руках этот клубок, конечно, во множестве рук, и все они перебирают многоуровневую паутину, распутывая все её узлы…
— Ты чего, Настасья? — окликнул Миша, заметив, что она так и сидит, вывернув шею и что-то выглядывая позади с хмурым, сосредоточенным выражением лица.
Настя повернулась — всё равно ничего уже не видно, потрясла головой.
— Так, ничего… Просто что-то странное мелькнуло, как-то совершенно неожиданно зацепило взгляд, и не могу теперь понять, что, а секунду назад как будто точно понимала, что… Ненавижу, когда так бывает, мерзкое ощущение.
— Бывает так, — согласился Никита, — как бы мозги вперёд нас работают, какую-то деталь подметишь и сам не сразу поймёшь… А где увидели-то?
— Эти дети… Что они делают здесь?
— А! так это понятно, я их тоже заметил, даже разглядел неплохо. Один из них — Ян Феликсович собственной персоной, я думал, ты видала его уже…
— Не, его нет, только Софью Сигизмундовну…
— А других двоих не знаю. Может, приятели, но старше существенно. Видимо, это… поздравить пришли.
«С замиранием сердца ждал я, когда начнет расплываться в глазах матово сияющий плафон. Десять кубов помчались по моей крови прямо к сердцу, прямо к мозгу, к каждому нерву, к каждой клетке. Скоро реки моих вен понесут меня самого в ту сторону, куда устремился ты — туда, где все они сливаются с чёрной рекой Стикс…».
Трое ученых из Венесуэльского географического общества затеяли спор. Яблоком раздора стала знаменитая южноамериканская река Ориноко. Где у нее исток, а где устье? Куда она движется? Ученые — люди пылкие, неудержимые. От слов быстро перешли к делу — решили проверить все сами. А ведь могло дойти и до поножовщины. Но в пути к ним примкнули люди посторонние, со своими целями и проблемами — и завертелось… Индейцы, каторжники, плотоядные рептилии и романтические страсти превратили географическую миссию в непредсказуемый авантюрный вояж.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Как же тяжело шестнадцатилетней девушке подчиняться строгим правилам закрытой монастырской школы! Особенно если в ней бурлит кровь отца — путешественника, капитана корабля. Особенно когда отец пропал без вести в африканской экспедиции. Коллективно сочиненный гипертекстовый дамский роман.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.