Приемыш - [42]

— Это очень сложный вопрос, Мэттью, но, уверен, мы придумаем что-нибудь. А сейчас иди готовься к занятиям, через пол часа придет миссис Литл, твой учитель этики.

Мэттью, не подав вида что расстроился, встал, поклонился и вышел, тихо прикрыв дверь.

Джеймс повернул и пододвинул свой стул ближе к Белле, взял её руки в свои ладони, и поцеловав их, спросил.

— Ты тоже вспомнила про те разговоры на Темзе?

— Да. Может это знак Бригитты? (Бригита, Бригитта — богиня войны, поэзии и семейного очага, и еще кучи всего, одна из Триады — богиня Дева, и еще она рыжая. Прим. ав.)

— Я тоже так подумал, булочка.

— Я не против… — Белла уже сама взяла ладони мужа, поцеловала их. — Даже если это не знак Богини, я хочу воспитать девочку, передать ей свои умения. Да и Мэттью вырастет более ответственным, научившись с юношества следить за сестренкой.

— И я не против, но есть пара вопросов с социальными службами, чтобы они точно одобрили опеку. Я этим тогда займусь в ближайшее время, а ты присмотри, какую комнату переделать под вторую детскую.

— Мэттью говорил, что готов спать в подвальной мастерской… — вдруг вспомнила Белла и они с мужем весело рассмеялись. Ну кто поселит ребенка в подвале, чтобы он жил под лестницей?! Это же бред.

Глава 11 Пробные тренировки

Первое занятие не задалось. Миссис Литл, вопреки своей фамилии, оказалась высокой широкой женщиной с длинным крючковатым носом, с грубым, глубоким прокуренным голосом и с повадками скорее армейского сержанта, нежели учителя этики. В общем мои ожидания рассыпались прахом, как только эта женщина при знакомстве подошла ко мне чуть ли нестроевым шагом, посмотрела сверху вниз, и протянула руку для рукопожатия. Не зная, как реагировать, я просто пожал её.

— Мдам-с, есть с чем работать, — протрубила она, еле слышно на весь дом и, сообщив Белле с Джеймсом, что она готова работать, направилась за дворецким в комнату для занятий. Отпустить мою руку, она, как я понял, не додумалась, и мне пришлось перебирать ножками полубоком, ведь держала она мою правую руку.

Начало занятий больше походило на курс молодого бойца. Я прохаживался по комнате почти строевым шагом, держа спину ровно, учился разворачиваться, поворачивать голову и тому подобное, смысла чего я не видел. Единственным плюсом было то, что она при этом цитировала правила этики, а я от скуки прислушивался к ним, анализировал, старался запомнить главное.

— Мдам-с, джентльмену, сколь юн он бы не был, не престало горбиться, либо каким-либо иным образом искажать свою фигуру. Он должен быть прям, а на костюме не должно быть складок в непредназначенных местах. Карманы пиджака и брюк не предназначены для рук. В карманы брюк позволено положить ключи, платок, небольшая сумма денег, но не монет. В нагрудном кармане должно находиться только платку, сочетающемуся с галстуком, либо с шейным платком. Ручки, очки, визитки, телефоны должны лежать во внутренних карманах пиджака так, чтобы не оттопыривались и не портили силуэт одежды… — и вот таких правил, рекомендаций и обязательств на три часа, которые я ходил взад-вперед, наклонялся «за оброненным платочком дамы», коей выступала сама миссис Литл, кидая полотенце по разным углам комнаты. Присаживался на стул, на кресло, на диван, учился с них вставать так, чтобы не оставалось складок на одежде. Нюансов и правил было столько, что к концу занятия я чувствовал себя как выжатый изюм. Поэтому, как только «маленькая» миссис объявила об окончании занятия, я ушел к себе в комнату и завалился отдохнуть, где сразу же уснул до обеда.

Обед, естественно мне пропустить не дали. Квентин, как всегда, прямой и чопорный, разбудил меня, войдя в мою комнату. Я проснулся уже немного отдохнувшим, но мышцы немного побаливали. Теперь, после трех часов муштры, я даже с уважением взглянул на этого старого, в общем-то, мужчину, который никогда не опускал плеч, не сутулился, держал ровно голову. Это ж сколько нужно так ходить, чтобы привыкнуть к этому?! Об этом я его и спросил.

— Квентин, скажите, пожалуйста, как вы умудряетесь всегда держать прямую осанку?

Показалось, что старик даже едва улыбнулся.

— Привычка, юный джентльмен, привычка. И розги в детском возрасте. — закончил он, повернувшись к двери и открывая ее передо мной.

После сытного обеда моя новая семья разбежалась по своим делам, которыми я пока особо не интересовался, меня передали в руки следующего учителя. В этот раз это был низенький полный старичок, с островком лысины посреди седых, немного лохматых волос. Старичок носил на круглом лице круглые очки на толстой оправе, с линзами с толщиной с мой палец. Мистер Дорси, так звали этого господина, оказался репетитором естественных и точных наук, и занимались мы с ним в основном математикой, немного задев физику, химию и биологию. Для меня оказалось достаточно непросто скрывать свои знания, но я, вроде как, справился. Мистер Дорси порекомендовал почаще заниматься самостоятельно, посетовал на современную молодёжь и убыл, сев в свой старенький велосипед. Забавный дедок, подумал я, глядя ему вслед.

После пятичасового чая, сиречь полдника, я оказался предоставлен себе до ужина, после которого я должен был познакомиться с инструктором по физической подготовке. Так что у меня появилось пара часов на личные дела, и я отправился к бывшей подвальной мастерской, которую я стал называть хатой (hut (хат) — хижина. Прим. Авт.) Спустившись, я уселся на диване и решил позвонить Джи, узнать, как дела и провентилировать возможный вариант с опекой семьи Виллис. Трубку взяли со второго гудка.