Придворное общество - [62]

В харизматической группе устанавливается собственная иерархия составляющих ее людей. Правда, в каждом случае она в той или иной степени обусловлена структурой социальной иерархии и способом дифференциации сферы правления, которую следует завоевать и в которую предстоит проникнуть. Но выбор в пределах этой иерархии осуществляется по иным законам и в других формах, чем выбор в самой сфере господства. Иными словами, харизматическая группа предлагает совершенно специфические возможности продвижения[117]. Здесь могут повелевать такие люди, которые прежде ничем повелевать не могли. И не только это: одна лишь принадлежность человека к подобной группе даже на низшей позиции представляла собою возможность продвижения для людей, устремляющихся к ней из окружающего социального поля. Тем самым они уже оказываются выделенными из всей массы в более узкий, а значит, элитарный круг группы, ощущающей себя чем-то особенным. В связи с этой функцией харизматической группы (как механизма социального продвижения), которой, по меньшей мере отчасти, противостоит ближайшее окружение короля (в качестве элитарного механизма сохранения и защиты), происходит значительный переворот в установке и характере выдвигающихся таким образом людей. Идентификация индивида с тем социальным слоем или группой в сфере правления, из которых он происходит — будь то деревня, город или род, будь то профессиональная или сословная группа, — постепенно ослабевает или угасает совсем. Вместо нее на передний план выходит новая идентификация с харизматической группой, которая начинает исполнять теперь в восприятии входящих в нее людей функцию их социальной родины.

Удаление от основной группы, которое, конечно, может быть очень различным, идентификация с социальной структурой, которая для всех ее участников — опять же в весьма различной мере и различном смысле — выполняет функцию инструмента социального продвижения, наконец, общая заинтересованность в выполнении задач захвата, пропаганды и выдвижения их собственной группы, а также необходимость утвердить и усовершенствовать ее элитарный характер — все это свойственно процессу выдвижения группы из всего множества сил окружающего ее пространства — частью совершившемуся, частью предстоящему. Все эти факторы образуют предпосылку структуры, которая определеннее всего отличает харизматическую группу от придворной, предпосылку ослабления, если не исчезновения, внутренних противоречий. Они же обеспечивают единство направления силы всех членов группы вовне — в направлении того пространства, в которое необходимо проникнуть, пока восхождение группы к власти еще не состоялось. Тем скорее, однако, обнаруживаются эти противоречия, когда цель достигнута и господство обретено[118].

Помимо этого, у харизматического правителя, в отличие от обладающего консолидированным господством, обычно не имеется в распоряжении прочного механизма власти и управления за пределами его ближайшего окружения. Поэтому его личная власть, индивидуальное превосходство и использование последнего в рамках этой группы всегда составляют первое условие функционирования аппарата. Тем самым, однако, устанавливаются рамки, в которых может или должен действовать правитель. Здесь, как и повсюду, структура ближайшего окружения монарха, связанная со структурой и положением социального поля в целом, оказывает обратное воздействие и на самого правителя. Именно с ним как живым воплощением группы и отождествляет себя большая часть объединившихся таким образом людей, пока в ней остается доверие, надежда и вера в то, что он приведет к общей цели или сохранит и утвердит достигнутые на пути к этой цели позиции. Как монарх управляет своими подданными силою имеющейся у них потребности в социальной дистанции и связанной с этим конкуренции между ними за милость короля и престиж, так и харизматический правитель руководит своей группой на основе потребностей людей в социальном продвижении, в то же время, скрывая от них возможный риск и головокружительный страх восхождения. Таким образом, представителям этих различных типов для решения задач управления нужны совершенно различные качества. Монарх может создать такой механизм, который в значительной мере уменьшит его личный риск и необходимость его неординарного личностного участия. От харизматического правителя, однако, потребуется быть готовым к длительному непосредственному подтверждению своих возможностей действия, а также к пониманию опасности того, что в любой момент придется начать сначала. Нет такого положения в харизматической группе — не исключая и положения правителя, — нет такой иерархии, такого церемониала и ритуала, которые не определялись бы их ориентацией на общую цель группы, которым не грозила бы опасность и которые не могли бы измениться в неопределенных условиях, связанных с достижением цели. В первую очередь именно отсюда получает свой смысл всякий вспомогательный механизм, служащий харизматическому правителю для руководства его группой. Необходимость уравновешивать противоречия между отдельными фракциями и личностями в группе, которая всецело находилась на переднем плане при консолидированном единоличном правлении единовластного короля, не полностью исчезает при неконсолидированном харизматическом единоличном господстве. Тем не менее, здесь она играет лишь второстепенную роль. В соответствии с общественной фигурацией здесь нет стабилизированных групп, которые бы из года в год удерживали между собою равновесие. Владение продуманной и рассчитанной на длительный срок стратегией общения с людьми играет здесь не очень большую роль в сравнении со способностью к необдуманному и непредсказуемому риску, к прыжкам в темноту, способностью, соединенной с абсолютной эмоциональной уверенностью, что в итоге это будет прыжок на свет. Речь идет об абсолютной уверенности такого лидера в своей способности всегда, в условиях крайней нестабильности социальных отношений и всеобщей неуверенности, принимать те решения, которые в итоге окажутся верными и успешными. В действительности можно сказать, что эта уверенность, не поддающаяся никакому рациональному обоснованию и, кажется, не нуждающаяся в таковом, является одной из тех решающих установок харизматического правителя, которые еще требуют подробного исследования. Каждый из них, как принято говорить, «всадник на озере». Если он сможет добраться по тонкому льду до другого берега, то иной историк, в силу широко распространенной склонности отождествлять успех и личное величие, запросто может приписать ему исключительное дарование всегда поступать правильно в трудном положении. Если же он со своей свитой провалится и утонет, то, быть может, войдет в историю как авантюрист-неудачник. Умение такого человека внушать другим непоколебимую убежденность в своей способности всегда принимать только правильные и обещающие успех решения — одно из связующих средств, придающих людям его группы, несмотря на соперничество и несоответствие интересов, единство и сплоченность. Именно эта способность и убежденность являются подлинной субстанцией веры в его харизму. Успех в преодолении непредсказуемых или малопредсказуемых кризисных ситуаций обеспечивает легитимность харизматического правителя как такового в глазах людей его ближайшего окружения и подданных всей сферы его правления. Харизматический характер его самого и его последователей сохраняется лишь до тех пор, пока такие ситуации будут случаться снова и снова или пока их можно будет создавать. Довольно часто, если они не возникают сами по себе, их пытаются создать просто потому, что решение задач консолидированного господства требует иных способностей и предоставляет иные формы самореализации, чем те, которые бывают задействованы на пути к консолидации.