Придуманная жизнь - [7]
же, сколько их! Больше сотни! Чайки на берегу так спокойны и беззаботны, словно нас
вовсе не существует… Сейчас ты увидишь, как они взлетают, когда я побегу!
- Ха-ха-ха! Подожди, я хочу снять вас красиво!
- Минутку-минутку, сейчас я соберу волосы... – Я подхожу к камере. – Моя мордашка
заняла весь экран, пока я прилаживаю заколку. Я непрестанно корчу рожицы. – Так! И так! А
вот так я красива?
- Очень!
Я посылаю в объектив поцелуй, не касаясь его.
- Видео хорошо получается?
- Изображение немножко плывет, но это не имеет значения!
- Да, так даже лучше, пусть плывет, как жизнь. Плывущее лучше! Посмотри на чаек! Я тоже хочу так летать... – Я бросилась бежать к чайкам, взмахивая руками, словно я летела. –
Посмотри, как я лечу, Бето, смотри, как я лечу... Я лечу-у-у!..
Чайки взлетают и кружат в воздухе, едва я появляюсь среди них, но на несколько секунд
мои руки, прикрытые рукавами твоей белой рубашки, сливаются с крыльями птиц.
Видео заканчивается, и экран чернеет.
Гостиная погружается в кромешную темноту.
Она совершенно пуста.
Я осталась в Астурии.
- Ната, ты, как коза-егоза. Давай же, иди и надень брюки, а то простудишься.
Ты выключаешь камеру и кладешь ее в рюкзак. Я подхожу к тебе.
- Ну вот, надо же, я промочила ноги, а полотенца у нас нет... Нет-нет, что ты, не твоим
свитером, глупый, он будет весь в песке!
- Неважно, потом вытрясем, делов-то, я не хочу, чтобы ты простудилась. Иди сюда, садись
со мной, скоро проглянет солнышко...
- Ну, хорошо, сейчас.
Я надеваю брюки и сажусь, прижавшись к твоей груди. Ты обнимаешь меня за талию.
- Какой прекрасный свет, как красиво, и какая глубокая синева у моря...
- Знаешь, когда я был маленьким, – сказал ты, уперев подбородок в мое плечо, – мне
безумно нравилось приходить на этот пляж и оставаться здесь одному до самой ночи...
- А что ты здесь делал?
- Ничего... Расслаблялся... Думал.
- И о чем же ты думал?
- Да так... О разном.
- Так о чем же?
- Я думал, что, возможно, когда-нибудь я сяду на корабль, переплыву океан и буду плавать на нем по разным морям, останавливаясь на время в каком-нибудь месте, а потом в другом, и еще где-нибудь, еще и еще... Я путешествовал бы всегда, узнавал новые места, знакомился с новыми людьми. Ни дома, ни школы, никто не ругал бы меня, и не нужно было бы делать уроки.
- А где бы ты останавливался?
- На бразильских пляжах, потом в Уругвае и в Рио-де-ла-Плата...
- И ты плавал бы один?
- Да, один... Я плавал бы один. Я до сих пор еще подумываю осуществить эту мечту.
- И тебе было бы кайфово, да? Ни клиентов, ни кампаний, ни трезвона будильника, ни чеков...
- Верняк. Почему бы нам не поплыть, Ната? Давай уволимся с работы, продадим твой и
мой дом и отправимся путешествовать. Махнем без денег, вообще безо всего, навстречу приключениям...
- Давай, а я время от времени плаваю в море, а потом отряхиваюсь, как это делают утки. Б-р-р-р... Вот так.
- Ха-ха-ха, ты просто сумасшедшая. Я говорю серьезно, Ната. Мне не нравится здешняя
жизнь, мне все осточертело, я устал. Мне до смерти надоело работать, все время думая, как
срубить бабла, чтобы прибарахлиться, мне ненавистна сама мысль о том, что мы должны пускать пыль в глаза. Я не хочу жить в таком мире, как этот, где все кажется общепринятым и
упорядоченным, где все расписано и нет места импровизации. Это не та свобода, о которой я
мечтал, та свобода – совсем другое дело.
- Но для этого нужно изменить весь мир…
- Ну, так давай его изменим! Я отказываюсь быть частью того мира, в котором был
воспитан. Я не хочу, чтобы однажды мы, растянувшись на диване, спрашивали себя, кто мы, и почему не узнаем друг друга. Если с нами когда-нибудь случится подобное, я умру.
- А почему ты рассказываешь мне все это?
- Потому что знаю, что ты меня понимаешь. Я думал, что никогда не познакомлюсь ни с
одним человеком, который понял бы меня, но вдруг появилась ты, и я узнал, я понял, что этот человек – ты. Я не могу этого объяснить, но, клянусь, что почувствовал это, когда впервые увидел тебя. Словно домовой шепнул мне на ушко: “Это она”.
- Бето…
- Говори.
- А почему тебе сказал это домовой, если домовых не бывает?
- Бывают, глупышка, и когда-нибудь ты встретишь одного.
- Это невозможно.
- Нет ничего невозможного в этом мире, Ната, кроме одного…
- Чего же?
- Того, что я перестану любить тебя.
Асту́рия – автономное сообщество и провинция на севере Испании, на побережье Бискайского залива
Глава 8. Тактика и стратегия.
Впереди семь новых дней и одна цель – не думать. Не думать – и все тут. А это у меня
получается, только когда я должна переделать столько вещей, что у моей бедной головушки нет ни единой свободной минуточки на раздумья. Короче, я выработала стратегию.
Мой план таков – я кого-нибудь полюблю. Да вот хоть Мауро, например. Я поняла, что
когда вижу его, мне становится хорошо, и с некоторых пор я даже присматриваюсь к нему.
По утрам я примеряю перед зеркалом разные вещицы, репетирую различные варианты
ответов на вопросы Мауро, так, на всякий случай, вдруг его встречу. “Да-да, у нас маленькая неразбериха с клиентом, шеф – в ярости, он рвет и мечет”, или “Куда там, нам тоже все еще
не назначили дату”, или же “И правда, поглядим, наступит ли когда-нибудь тепло, ведь для весны еще довольно холодно”. Такие вот дела.
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Сказка была и будет являться добрым уроком для молодцев. Она легко читается, надолго запоминается и хранится в уголках нашей памяти всю жизнь. Вот только уроки эти, какими бы добрыми или горькими они не были, не всегда хорошо усваиваются.