Придуманная жизнь - [6]
Я не люблю салат-латук и нахожу его малопривлекательным со всех сторон. Я никогда не
держу его в доме, впрочем, в последнее время в моем доме вообще ничего нет. Я всегда считала, что день, когда у меня не будет апельсинового сока, был бы для меня ударом,
настоящим потрясением, потому что, встав с постели, мне необходимо позавтракать. Если я
не позавтракала, я – никто, поэтому и думала: “Ты представляешь, что однажды я встаю с постели, а сока нет?” Ведь уже столько месяцев в моем холодильнике нет ничего вкусного.
Это уже давно не тот холодильник, открыв который не знаешь, что и выбрать – глаза
разбегаются. В нем есть все, начиная от плавленого сыра, и кончая заварным кремом.
(Заварной крем! Вероятно, уж лет десять, как я его не покупаю!) Вот-вот, пусть в моем
холодильнике уже давно почти ничего нет, но сок есть всегда. А теперь оказывается, что уже несколько недель я его открываю, а сока нет. На всякий случай я заглянула в шкафчик, вдруг
там завалялся пакетик, но там тоже нет. Я почувствовала себя несчастной неудачницей,
подумав: “Вот черт, кошмар, да и только, у меня все валится из рук из-за какого-то пустяка,
позарез необходимого мне по утрам”…Однако, к трем часам дня мне не хватало уже молока. Молока тоже не оказалось, несмотря на то, что я жутко его люблю Вернуться ночью домой, пойти и выпить стакан холодного молока, что может быть лучше! М-м-м! Какое удовольствие! А иногда, если захочется, с Кола Као, чтобы пить его глоточками с ложечки. А когда у тебя болит горло, ты ставишь в микроволновку стакан молока с медом, хотя и не любишь мед, но это – домашнее лечебное средство… Молоко означает, что не все еще кончено на этом свете. Оно означает, что когда в дверь звонит сосед, а если он, к тому же хороший, или, по крайней мере, нравится тебе, ты можешь пригласить его на чашечку кофе с молоком и выкурить с ним сигарету. Ты можешь выпить кофе даже одна и почувствовать, что жизнь прекрасна, как в рекламе: жизнь – это мгновение, пока поет Карла Бруни. Узнав, что молока не осталось, я подумала, что мне нанесен двойной удар. Я пролетела не только с соком, но еще и с молоком. Но вот прошли еще два дня, не осталось и туалетной бумаги. Я пришла поздно, потому что заходила пропустить пару рюмашек, и в собственном туалете мне пришлось вытираться салфетками “клинекс”, словно в каком-то баре. Всю ночь я думала: “Слава Богу, что ты была одна, что никто не смог прийти к тебе домой, потому что у тебя даже задницу вытереть нечем”. Чертовски грустно. Хорошо еще, что все уже прошло.
Вчера, когда я ходила за покупками с первым моим списком я позвонила своему другу,
Альвару, чтобы мы что-нибудь выпили и потрепались.
- Как здорово, что завтра воскресенье, – сказал он.
- Вот еще, все воскресенья – дерьмо, стереть бы их с календаря, к чертям собачьим, –
ответила я.
- Ну что такое ты несешь? Они – восхитительны, я от них в восторге! Это – самые лучшие
дни недели, детка, я так хочу, чтобы они поскорей наступали, чтобы поваляться на кровати под одеялом с моей девчонкой, включить телек и провести так весь вечер. На моем столе битком всякой всячины: две банки “Кока-колы”, банка пива, чашка кофе, коробка галет, пачка сухариков, тарелочка маслин… Воскресенья просто чудесны для того, чтобы накачаться всей этой гадостью.
Я посмотрела на него и подумала: “Черта лысого! Это ты можешь накачаться.”
А теперь, после семейного ужина по случаю празднования Дня матери, я пришла домой,
посмотрела фильм, почитала журнал, включила новую программу о путешествиях, в которой
не прекращая кричат и передвигают камеру. Я хочу прекратить все это, но не могу ни
выключить телевизор, ни сделать что-нибудь еще, потому что не могу пошевелиться от усталости и тоски.
Это первая глава, в которой я не упоминаю о тебе. Если бы я хотела, то могла бы
зачернуть последнее предложение, тогда ты и в самом деле исчез бы.
Карла Бруни-Саркози – итало-французская фотомодель и певица
Глава 7. Пляж.
Я поклялась самой себе не смотреть снова ни твои фотографии, ни твои сообщения, но
мне безразлично, что я изменяю себе самой, и сегодня я сделала нечто гораздо худшее. Я
нашла то видео, которое мы записали на пляже. Я вывела изображение на экран телевизора
так, что оно буквально затопило всю гостиную, погасила свет и включила воспроизведение.
Вот он, пляж Астурии. Немножко пасмурно, и море неспокойно. Поворачиваясь, ты
начинаешь снимать крупным планом панораму гор и кромку берега. Слышно твое дыхание и
мой голос, зовущий тебя откуда-то издалека:
- Бето, иди! Посмотри, какие высокие волны!
Ты направляешь камеру на меня. На мне твоя белая рубашка с длинным рукавом, которая
мне велика, и под рубашкой бикини.
- Ната, не подходи слишком близко, море очень неспокойно!
- Иди быстрее! Ну, скорее же!
- Подожди, не подходи! Оставайся там, я уже иду!
Ты побежал ко мне, держа камеру в руках, и изображение на экране задергалось, как
сумасшедшее.
- Потрясающе, – послышались твои слова, когда ты подошел. – Как волны разбиваются о
берег.
Ты направляешь камеру на море.
- Классно, правда?
И укрупняешь план.
- Ната, не подходи ближе…
- Всего несколько шажочков, ведь ничего не происходит… Ну же! Посмотри! Чайки! Надо
Десять лет назад украинские врачи вынесли Юле приговор: к своему восемнадцатому дню рождения она должна умереть. Эта книга – своеобразный дневник-исповедь, где каждая строчка – не воображение автора, а события из ее жизни. История Юли приводит нас к тем дням, когда ей казалось – ничего не изменить, когда она не узнавала свое лицо и тело, а рыжие волосы отражались в зеркале фиолетовыми, за одну ночь изменив цвет… С удивительной откровенностью и оптимизмом, который в таких обстоятельствах кажется невероятным, Юля рассказывает, как заново училась любить жизнь и наслаждаться ею, что становится самым важным, когда рождаешься во второй раз.
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Люси и Гейб познакомились на последнем курсе учебы в Колумбийском университете 11 сентября 2001 года. Этот роковой день навсегда изменит их жизнь. И Люси, и Гейб хотят сделать в жизни что-нибудь значительное, важное. Гейб мечтает стать фотожурналистом, а Люси – делать передачи для детей на телевидении. Через год они встречаются снова и понимают, что безумно любят друг друга. Возможно, они найдут смысл жизни друг в друге. Однако ни один не хочет поступиться своей карьерой. Гейб отправляется на Ближний Восток делать фоторепортажи из горячих точек, а Люси остается в Нью-Йорке.
Три женщины-писательницы из трех скандинавских стран рассказывают о судьбах своих соотечественниц и современниц. О кульминационном моменте в жизни женщины — рождении ребенка — говорится в романе Деи Триер Мёрк «Зимние дети». Мари Осмундсен в «Благих делах» повествует о проблемах совсем молодой женщины, едва вступившей в жизнь. Героиня Герды Антти («Земные заботы»), умудренная опытом мать и бабушка, философски осмысляет окружающий мир. Прочитав эту книгу, наши читательницы, да и читатели тоже, узнают много нового для себя о повседневной жизни наших «образцовых» северных соседей и, кроме того, убедятся, что их «там» и нас «здесь» часто волнуют одинаковые проблемы.
Роальд Даль — выдающийся мастер черного юмора и один из лучших рассказчиков нашего времени, адепт воинствующей чистоплотности и нежного человеконенавистничества; как великий гроссмейстер, он ведет свои эстетически безупречные партии от, казалось бы, безмятежного дебюта к убийственно парадоксальному финалу. Именно он придумал гремлинов и Чарли с Шоколадной фабрикой. Даль и сам очень колоритная личность; его творчество невозможно описать в нескольких словах. «Более всего это похоже на пелевинские рассказы: полудетектив, полушутка — на грани фантастики… Еще приходит в голову Эдгар По, премии имени которого не раз получал Роальд Даль» (Лев Данилкин, «Афиша»)