Придуманная жизнь - [6]

Я не люблю салат-латук и нахожу его малопривлекательным со всех сторон. Я никогда не

держу его в доме, впрочем, в последнее время в моем доме вообще ничего нет. Я всегда считала, что день, когда у меня не будет апельсинового сока, был бы для меня ударом,

настоящим потрясением, потому что, встав с постели, мне необходимо позавтракать. Если я

не позавтракала, я – никто, поэтому и думала: “Ты представляешь, что однажды я встаю с постели, а сока нет?” Ведь уже столько месяцев в моем холодильнике нет ничего вкусного.

Это уже давно не тот холодильник, открыв который не знаешь, что и выбрать – глаза

разбегаются. В нем есть все, начиная от плавленого сыра, и кончая заварным кремом.

(Заварной крем! Вероятно, уж лет десять, как я его не покупаю!) Вот-вот, пусть в моем

холодильнике уже давно почти ничего нет, но сок есть всегда. А теперь оказывается, что уже несколько недель я его открываю, а сока нет. На всякий случай я заглянула в шкафчик, вдруг

там завалялся пакетик, но там тоже нет. Я почувствовала себя несчастной неудачницей,

подумав: “Вот черт, кошмар, да и только, у меня все валится из рук из-за какого-то пустяка,

позарез необходимого мне по утрам”…Однако, к трем часам дня мне не хватало уже молока. Молока тоже не оказалось, несмотря на то, что я жутко его люблю Вернуться ночью домой, пойти и выпить стакан холодного молока, что может быть лучше! М-м-м! Какое удовольствие! А иногда, если захочется, с Кола Као, чтобы пить его глоточками с ложечки. А когда у тебя болит горло, ты ставишь в микроволновку стакан молока с медом, хотя и не любишь мед, но это – домашнее лечебное средство… Молоко означает, что не все еще кончено на этом свете. Оно означает, что когда в дверь звонит сосед, а если он, к тому же хороший, или, по крайней мере, нравится тебе, ты можешь пригласить его на чашечку кофе с молоком и выкурить с ним сигарету. Ты можешь выпить кофе даже одна и почувствовать, что жизнь прекрасна, как в рекламе: жизнь – это мгновение, пока поет Карла Бруни. Узнав, что молока не осталось, я подумала, что мне нанесен двойной удар. Я пролетела не только с соком, но еще и с молоком. Но вот прошли еще два дня, не осталось и туалетной бумаги. Я пришла поздно, потому что заходила пропустить пару рюмашек, и в собственном туалете мне пришлось вытираться салфетками “клинекс”, словно в каком-то баре. Всю ночь я думала: “Слава Богу, что ты была одна, что никто не смог прийти к тебе домой, потому что у тебя даже задницу вытереть нечем”. Чертовски грустно. Хорошо еще, что все уже прошло.

Вчера, когда я ходила за покупками с первым моим списком я позвонила своему другу,

Альвару, чтобы мы что-нибудь выпили и потрепались.

- Как здорово, что завтра воскресенье, – сказал он.

- Вот еще, все воскресенья – дерьмо, стереть бы их с календаря, к чертям собачьим, –

ответила я.

- Ну что такое ты несешь? Они – восхитительны, я от них в восторге! Это – самые лучшие

дни недели, детка, я так хочу, чтобы они поскорей наступали, чтобы поваляться на кровати под одеялом с моей девчонкой, включить телек и провести так весь вечер. На моем столе битком всякой всячины: две банки “Кока-колы”, банка пива, чашка кофе, коробка галет, пачка сухариков, тарелочка маслин… Воскресенья просто чудесны для того, чтобы накачаться всей этой гадостью.

Я посмотрела на него и подумала: “Черта лысого! Это ты можешь накачаться.”

А теперь, после семейного ужина по случаю празднования Дня матери, я пришла домой,

посмотрела фильм, почитала журнал, включила новую программу о путешествиях, в которой

не прекращая кричат и передвигают камеру. Я хочу прекратить все это, но не могу ни

выключить телевизор, ни сделать что-нибудь еще, потому что не могу пошевелиться от усталости и тоски.

Это первая глава, в которой я не упоминаю о тебе. Если бы я хотела, то могла бы

зачернуть последнее предложение, тогда ты и в самом деле исчез бы.

Карла Бруни-Саркози – итало-французская фотомодель и певица

Глава 7. Пляж.

Я поклялась самой себе не смотреть снова ни твои фотографии, ни твои сообщения, но

мне безразлично, что я изменяю себе самой, и сегодня я сделала нечто гораздо худшее. Я

нашла то видео, которое мы записали на пляже. Я вывела изображение на экран телевизора

так, что оно буквально затопило всю гостиную, погасила свет и включила воспроизведение.

Вот он, пляж Астурии. Немножко пасмурно, и море неспокойно. Поворачиваясь, ты

начинаешь снимать крупным планом панораму гор и кромку берега. Слышно твое дыхание и

мой голос, зовущий тебя откуда-то издалека:

- Бето, иди! Посмотри, какие высокие волны!

Ты направляешь камеру на меня. На мне твоя белая рубашка с длинным рукавом, которая

мне велика, и под рубашкой бикини.

- Ната, не подходи слишком близко, море очень неспокойно!

- Иди быстрее! Ну, скорее же!

- Подожди, не подходи! Оставайся там, я уже иду!

Ты побежал ко мне, держа камеру в руках, и изображение на экране задергалось, как

сумасшедшее.

- Потрясающе, – послышались твои слова, когда ты подошел. – Как волны разбиваются о

берег.

Ты направляешь камеру на море.

- Классно, правда?

И укрупняешь план.

- Ната, не подходи ближе…

- Всего несколько шажочков, ведь ничего не происходит… Ну же! Посмотри! Чайки! Надо