Приди, весна - [31]

– Что вы делали в поезде?

Анника пожала плечами. Казалось, с тех пор прошла целая вечность.

– Ехала к Кейсу с женой.

Она была рада сказать что-нибудь, все равно что, лишь бы немного разрядить обстановку, но решила не упоминать о своей разорванной помолвке. Это Бака Скотта совсем не касалось.

Согнувшись над огнем, Бак перевернул мясо длинным и опасным на вид ножом. Этот нож был смертоносным оружием. Анника не скоро забудет ощущение, вызванное прикосновением холодного лезвия к горлу. Она оглянулась на кровать, на которой мирно спала Бейби, и спросила себя, где же Бак Скотт собирается уложить ее самое.

– У Бейби есть настоящее имя? – выпалила она и принялась крутить прядь волос.

– Бейби и есть ее настоящее имя.

– Да? Бейби?

– А чем оно вас не устраивает?

Не желая сердить его теперь, когда обстановка несколько разрядилась, она ответила:

– Просто я подумала, понравится ли девочке, что ее будут называть Бейби, когда она вырастет.

– Никогда об этом не задумывался. Мы все время называли ее Бейби, так это имя и пристало.

Он подтащил стул к столу и сел напротив нее. Они ждали, когда будет готово мясо. Бак снова принялся ее разглядывать. Он знал, что это неприлично, но ничего не мог с собой поделать. Анника все время смотрела в сторону, и он чуть ли не физически ощущал, как работает ее мозг в поисках еще какой-нибудь темы для разговора. Он был удивлен тем, что она не стала задавать ему вопросов о Пэтси, но решил, что она, наверное, умирает от желания узнать побольше, но не хочет его спрашивать.

Аннике хотелось, чтобы он перестал на нее таращиться. Она встала, пересекла комнату и подошла к саквояжу, который Бак раньше внес в дом. Открыла его, вынула щетку для волос и села на краешек кровати. Она понятия не имела, сколько времени готовится мясо, и, чтобы чем-то занять себя, стала водить щеткой по волосам. Она так сосредоточилась на этом занятии, что почти забыла о присутствии Бака. Прикосновение щетки к коже было настолько приятным, что она громко вздохнула.

Подняв глаза, она обнаружила, что Бак сидит без движения, словно окаменев, и все так же смотрит на нее. Его взгляд был таким откровенным и горячим, что Анника опустила глаза и осмотрела свою одежду, проверяя, не свалилась ли она с нее.

Потом резко вскочила, убрала щетку в саквояж и принялась расхаживать по маленькому пятачку между кроватью и столом.

– Сколько вам лет, мистер Скотт? – Вопрос казался довольно безобидным.

– Тридцать два.

Она на мгновение замерла.

– Я думала, вы моложе.

– А вам сколько?

Ее присутствие раздражало Бака больше, чем он хотел в том себе признаться. Он был рад, что она не Алиса Соумс, он вообще был рад, что из его матримониальных планов ничего не вышло. Он слишком долго жил один и вряд ли смог бы привыкнуть к постоянному присутствию рядом другого человека. Одно дело Бейби, с ней легко сладить, совсем другое – разговорчивая женщина. Она гордо выпрямилась.

– Мне двадцать.

– Как много.

Она немедленно набросилась на него.

– А сколько лет Алисе Соумс?

– Она писала, что ей двадцать пять.

Анника фыркнула. Бак с усилием подавил улыбку.

– Как вы думаете, мясо готово? – Она скрестила руки под грудью, но, проследив направление его взгляда, опустила их.

– Думаю, да. – Он не сделал попытки встать. Если уж он вынужден терпеть ее присутствие в своем доме до следующего дня, решил он, по крайней мере он может не церемониться с ней.

Выгнув бровь, она заметила ледяным тоном:

– Как вы думаете, нам удастся поесть до утра?

– Я думаю, что раз я приготовил еду, может, вы разложите ее по тарелкам.

– Подумайте еще раз.

– Вы привыкли к тому, что вам прислуживают, мисс Сторм?

Она хотела было ответить, что именно к этому она и привыкла, но убогая обстановка хижины слишком живо напоминала ей о разнице между ними. Она промолчала.

Бак взял тряпку и ухватил сковороду за ручку.

– Если вы хотите есть, вам лучше сесть. – Подцепив ножом кусок мяса, он бросил его на тарелку на ее конце стола. – Угощайтесь.

Огни Бастид-Хила светили сквозь падающий снег как желтые маяки. Кейс Сторм предпочел бы, чтобы это были огни его дома, но все же он был благодарен судьбе, что добрался до города, а не сбился с пути в сгущавшейся темноте да еще при таком сильном снегопаде.

Он подъехал прямо к местной платной конюшне, открыл боковую дверь, которую на случай подобных обстоятельств никогда не запирали, и ввел своего черного жеребца Синдбада внутрь. После долгой дороги тепло огромного сарая показалось ему особенно приятным. Звуки, которые производили укладывающиеся на отдых животные, были знакомыми и успокаивающими. Он поставил своего коня в пустое стойло, повесил седло на боковую перегородку и вышел из конюшни.

Снег хрустел под ногами, пока Кейс шел по Мейн-стрит к тюрьме, удивляясь, что за несколько часов нападало так много снега. Настроение у него было неважное – он знал, что придется еще одну ночь провести вне дома вдали от Розы, но при таком сильном снегопаде не было никакой возможности продолжить путь, не рискуя заблудиться в темноте.

Кейс поднялся на деревянный порожек, потопал ногами, стряхивая снег, потом подошел к двери и постучал. Внутри горела лампа. Через окно он видел эту лампу, стоявшую на столе, который он когда-то называл своим. Со времени его недолгого пребывания на посту начальника полицейского участка в Бастид-Хиле прошла, казалось, целая вечность, хотя на самом деле минуло всего пять лет.