Причуда. В 16:50 от Паддингтона. Испытание невиновностью - [189]

Она вышла, но тут же просунула голову в дверь и сказала своим обычным домовитым тоном:

— Передайте Мэри, что ее чистое белье я сложила во второй ящик комода.

Филип усмехнулся такой смене интонаций, но тут же усмешка исчезла с его лица…

Он почувствовал нарастающее волнение… Кажется, цель уже совсем близка. Опыт с Кирстен получился весьма удачным. Однако едва ли из нее теперь выжмешь что-нибудь еще. И с чего это она вздумала заботиться о нем? Это правда, он калека, но отсюда вовсе не следует, что он так уж беззащитен. Он тоже может за себя постоять. И потом, разве его не караулят денно и нощно? Мэри не отходит от него просто ни на шаг.

Он взял со стола лист бумаги и принялся писать. Краткие замечания, имена, вопросительные знаки… Слабые места…

Вдруг он кивнул себе и записал: «Тина». Потом задумался… Взял еще один лист.

Когда вошла Мэри, он едва на нее взглянул.

— Что это ты делаешь, Филип?

— Пишу письмо.

— Кому? Эстер?

— Эстер? Нет. Я даже не знаю ее теперешнего адреса. Кирсти только что получила от нее открытку, там просто написано «Лондон», и больше ничего. — Он усмехнулся. — По-моему, ты ревнуешь, Полли. Признайся.

Она не сводила с него холодных голубых глаз.

— Возможно.

Ему стало слегка не по себе.

— Так кому же ты пишешь? — Она подошла чуть ближе.

— Прокурору, — бодро отозвался Филип, с трудом подавив порыв злобы. Неужели он не имеет права написать письмо и чтобы его при этом не контролировали? Но тут он увидел ее лицо и сжалился. — Шутка, Полли. Я пишу Тине.

— Тине? С чего это?

— Она — следующее направление моей атаки. Куда ты, Полли?

— В ванную, — ответила Мэри и вышла.

Филип рассмеялся. В ванную, как в тот вечер, когда произошло убийство… Он вспомнил их разговор об этом и снова рассмеялся.

2

— Ну давай, сынок, послушаем, что там у тебя, — сказал старший инспектор Хьюиш.

Юный Сирил Грин набрал полную грудь воздуха, но произнести ничего не успел, его опередила мамаша.

— Я, мистер Хьюиш, тогда-то особо внимания не обратила. Вы же знаете детей. У них только и разговоров, что о космических кораблях и тому подобном. Сирил приходит ко мне и говорит: «Мама, я видел спутник, он спустился на землю». Прежде-то у него все были летающие тарелки. Вечно не одно, так другое… Это все русские им головы забивают.

Старший инспектор Хьюиш вздохнул. Насколько легче было бы работать, если бы мамаши не имели обыкновения говорить за своих сыновей.

— Значит, так, Сирил, — стал уточнять он, — ты пришел домой и сказал маме… что видел русский спутник… верно?

— Я тогда еще не соображал, — сказал Сирил. — Маленький был. В позапрошлом году. Теперь-то я соображаю, что к чему.

— Тогда эти автомобильчики со стеклянной крышей были в новинку, — ввернула мамаша. — В нашем районе ни одного еще не завели, и понятно, когда ребенок увидел такой, да еще ярко-красного цвета, ему и невдомек было, что это обыкновенная легковая машина. А когда назавтра утром мы узнали, что убили миссис Аргайл, он и говорит, Сирил-то: «Мам, говорит, это все те русские, ну которые прилетели на своем спутнике, забрались к ней, наверно, и убили». А я ему: «Не болтай чепухи». Ну а позже-то сообщили, что арестовали ее сына.

Старший инспектор Хьюиш снова терпеливо обратился к мальчику:

— Это было вечером, как я понимаю? А в котором часу, не помнишь?

— Я только чаю напился, — стал вспоминать Сирил, громко дыша от умственного напряжения. — А мама была в Женском институте. Ну, я и вышел погулять… мы с ребятами играли на дороге, ну там, где поворот на новую улицу.

— Чем вы, интересно, там занимались? — строго спросила мамаша.

Констебль Гуд, доставивший в участок этого ценного свидетеля, счел необходимым вмешаться. Он отлично знал, чем именно занимались Сирил и его дружки на новой улице. Разъяренные домовладельцы неоднократно обращались в полицию с жалобами: из их палисадников то и дело исчезали хризантемы, ни для кого не было секретом, что наименее почтенные из деревенских жителей потихоньку поощряли набеги своих отпрысков на цветочные клумбы и с удовольствием сбывали на рынке их добычу. Но сейчас, как отлично понимал констебль Гуд, было не время вникать в прошлые правонарушения, поэтому он лишь назидательно произнес:

— Мальчишки есть мальчишки, миссис Грин, они всегда найдут где пошалить.

— Ага, — сказал Сирил. — Мы просто играли в разные игры. И вот тут-то я его и увидел. И говорю: «Ух ты! Что за штука такая?» Теперь-то я, конечно, знаю, что это было, не маленький. Такая малолитражка с прозрачным верхом. А бока красные-красные.

— И сколько тогда было времени? — снова спросил многотерпеливый Хьюит.

— Н-ну, я же сказал, я напился чаю, и мы пошли туда, и там бузили — выходит, где-то ближе к семи, потому что я услышал, часы бьют, и подумал, небось мама уже вернулась, как бы не разозлилась, что меня нет. И побежал домой. И ей тоже рассказал, что видел, как приземлился русский спутник. А она, конечно, сказала, что я вру, но я не врал. Теперь-то я понимаю, это автомобиль, а тогда маленький еще был, не соображал. Ясно?

Старший инспектор Хьюиш ответил, что ясно. Задав еще несколько вопросов, он отпустил миссис Грин с ее отпрыском восвояси. Констебль Гуд задержался в кабинете у начальства и посмотрел на Хьюиша с самодовольным видом младшего чина, который проявил смекалку и надеется, что ему это зачтется.