Причина смерти - [11]

Царица встала и начала расстегивать и развязывать шнурки и застёжки платья. Белый передник, красный волан, оранжевый, жёлтый, другие, на ней остался золотой лиф. Она переступила длинными мускулистыми ногами через цветные ткани, скинула с ног сандалии, задумчиво расстегнула лиф, любуясь переливами золота в золотом свете и красотой своей матовой с ярко-красными сосками груди, и бережно, низко нагнувшись на полусогнутых ногах, положила его поверх других одежд. Услышала, как засопел врач, сделала два шага в сторону и встала на колени, к нему левым боком.

Она ожидала, что он подойдёт сзади, тоже встанет на колени, навалится на неё своим весом, своим толстым животом, что от этого она должна будет опереться на согнутые в локтях руки, изогнувшись в удобной для него позе, что будет приятно, но не очень, а может быть, и совсем неприятно, но из уважения к призванному для таинства носителю мужественности она будет прерывисто дышать, шевелить бедрами и терпеливо ждать, когда это кончится.

Не тут-то было. Знатные шумеры не только были волшебниками, не только умели говорить красиво и непонятно, но и с женщинами были приучены обращаться на особый манер. Он снял повязку, под ней была ещё одна, проходившая между ног и завязанная вокруг бёдер. Он снял и её, подошёл к царице, лег рядом и нежно потянул к себе.

Через полчаса они лежали рядом, он на спине, она на боку, лицом к нему, головой на его плече. Врач тихо поглаживал её, а она лениво думала: понравилось ли ей то, что произошло? Во всяком случае, необычно, даже слишком; и ещё: больше она ему командовать не позволит.

Потом они встали, врач дал ей ещё одно душистое полотенце, она обтёрлась, выпила какой-то вонючей жидкости, он сказал, что это обезопасит от беременности; шумер собрал свои чудеса, оделся и ушёл, она крикнула негритянок и стала ждать, пока они разберут шатёр.

Девушки увидели её обнаженной, поняли то, в чём не сомневались с самого начала приключения, радостно заулыбались, их молчание было несомненным. Сами, впрочем, тоже были хороши — потные, растрёпанные, время даром не теряли, ну да ладно. Царицу завернули в ткань, негритянка посадила её на плечи, и, когда они пришли домой, впереди оставалось ещё много времени для сладкого сна.

Глава 3. Царица вспоминает о насилии, учинённом над ней фавном

Сон был сладким, жизнь тревожной. Мужчины вернулись через несколько дней, в город сразу не вошли, а остались в доме для воинов совершать обряды и жертвоприношения богу войны. Ещё через несколько дней это было закончено, и войско торжественно вошло в город. Десяток новых рабов, предпочтивших плен смерти, а может быть и возвращению домой, тащили телегу, на которую победители навалили оружие варваров — деревянные дубины с кремнёвыми лезвиями, толстые короткие луки, кожаные панцири, и подношения счастливых крестьян — зерно, пиво, масло, посуду, тёсаные сухие брёвна, несколько медных слитков и два тоненьких золотых ожерелья. Дело шло к вечеру, было нежарко, телега катилась легко по гладкой дороге, рабы смотрели весело — они получили, чего хотели: жизнь взамен смерти, или же цивилизацию взамен варварства.

Царь шёл за телегой, воздев руки к небу. Он совершил многократные и тщательные омовения, на щеках и на теле были нарисованы охранительные знаки, красная с золотом повязка опоясывала чресла и поддерживала прямой и длинный медный меч, убор в виде головы быка с золотыми рогами и голубыми прозрачными камнями вместо глаз венчал его, переходя в мантию из мягкой и тонкой телячьей кожи. Красота и благородство слепили зрителей, войско, шедшее следом, сияло роскошью, юноши пели гимны в честь Солнца, Быка, бога войны и царя. Закончив гимн, они разом подпрыгивали, бряцая медью, и запевали новый.

Зрителями были все горожане, они стояли у домов с глиняными горшками, кастрюльками и блюдами в руках — возвращение воинства было законным и обязательным поводом к пиру, и этот обычай соблюдался охотно и весело. Мужчины были в разноцветных передниках, коротких, длинных, сшитых по бокам или оставлявших бока голыми, женщины — кто в чём, от простых передников до вычурных туалетов, комично копировавших дворцовую моду. Некоторые, подражая континентальному варварскому обычаю, носили длинные платья, закрывавшие всё тело от шеи до пят, включая руки и грудь.

Процессия двигалась к холму, народ втягивался в это движение, и постепенно весёлая вереница, предвкушавшая скорые возлияния и раздачу царских подарков, все три тысячи человек, горожан столичного города Кносса, подтянулись к центральной площади, стали располагаться на травке и камушках и глядеть, как с холма спускается богоравная царица со свитой.

Разноцветные дома окружали холм, площадь и склон были серо-зелёными от травы и камней, на холме стоял царский дом, расписанный растительным орнаментом и изображениями играющих в тёплом прозрачном море дельфинов, и ещё два дома поменьше, с холма спускалась яркая многоцветная процессия. Царица в радужном платье шла впереди, за ней Красная, строгая и надутая, с кувшином в руках, потом остальные девушки по двое, в конце две сирийские рабыни. Негритянки шли по бокам царицы с бичами и топорами, внешнее кольцо процессии составляли воины, посвятившие себя Великой Богине, Матери Богов. Их было семеро, все добровольно сменили безопасное, но унизительное и скучное рабское состояние на служение Богине, гарантировавшее страх и уважение народа, напряжённую и интересную жизнь, но и смерть при первых признаках слабости и старения. По обычаю Богини, их было ровно семеро, бесстрашных мужей из варварских вождей или из знатных родов цивилизованных народов, попавших в рабство на войне, по обету, по приказу богов. Любой раб мог стать воином Великой Богини, для этого надо было убить в честном поединке любого из семерых. Легко сказать, трудно сделать. Семеро были могучими воинами, вооружёнными тяжёлыми каменными топорами и длинными дротами, львиные шкуры прикрывали их наготу и служили боевыми доспехами. Богиня не призывала их, брезгуя прошлым рабством, но для любой женщины их восхитительная сила, их могучая плоть, волосы их тел, смешавшиеся со львиными гривами, обещали неимоверные, на грани потери рассудка и разрыва кровеносных сосудов, — неимоверные, но редко достижимые радости. Они совокуплялись только по приказу Богини.