Приблудные - [26]
Умб!..
— Едрить твою в корень!.. — выбранился в сердцах Костик, поднимаясь с толстого влажного слоя рыжих иголок и отдирая от брючины смолистую веточку. — И здесь тоже?
— Через луг надо было идти, — проворчал Мурыгин, чья бежевая куртка, казалось, собрала на себя весь верхний пласт хвойного покрова. — Через остановку… Тому хотя бы по фигу, ходим мы там, не ходим…
Они взяли чуть левее и нарвались на очередной умб.
— Нету у нас бензопилы, нету!.. — укоризненно сказал Костик незримому хозяину сосняка и даже руки предъявил. — Частник ты хренов!..
— По-моему, полицай и тот был с нами культурнее… — заметил Сергей Арсентьевич. — Когда с пенька прогонял…
— Это он с тобой, с буржуином, культурнее… — огрызнулся Костик. — А мне чуть руку из плеча не вынул… И, кстати, сравнение твое некорректно. Он-то — не человек! Вот представь: повадились у тебя скворцы черешню клевать… Ты ж, дачник хренов, подшибешь скворца и подвесишь на ветку… В назидание прочим! Чтобы впредь неповадно было! А он нас шуганул — и только…
— Никогда я никого не подвешивал, — сердито сказал Мурыгин.
И это было правдой. Скворцов подвешивал Тимофей Григорьевич Тарах. Говорил, что в самом деле ни один потом не подлетит.
Двинулись вдоль опушки и выбрались вскоре на горелую пустошь, по которой и продолжили пешее свое продвижение к берегу Волги. Знатно здесь полыхало прошлым летом — три пожарные машины тушить приезжали. Хорошо еще ветер был от поселка, а то бы и сосняк занялся. Вот они — окурки, вот они — шашлыки на природе…
— А ядерный удар? — неожиданно спросил Мурыгин.
— Что — ядерный удар?
— Ядерный удар их уничтожит?
— Не знаю, не пробовал, — откликнулся Стоеростин. — Тебе хочется, чтобы нас накрыли ядерным ударом?
— Война, Костик… — стонуще промолвил Мурыгин. — Война начинается… Причем такая, каких еще не бывало!
— Ну, это с какой стороны посмотреть, — резонно сказал Стоеростин. — Мы на них — да, прем… А они что? Так, шугают… Нас шуганули, Бурлака шуганули…
— Ты уверен? А может, он их! Вон какой грохот стоял!
— А может, он их… — задумчиво изрек Костик. — Всяко бывает… Знаешь, что мне сейчас в голову пришло? Замочить мы их, конечно, не замочим… А вот прогнать можем запросто. Ну сам подумай! Вот у тебя участок. И поперла на него саранча. Все жрет, ничего не вырастишь… Из года в год. Зачем тебе такой участок? Что ты с ним делать будешь?
— Н-ну… кому-нибудь другому продам…
Высоко над поймой закружил вертолет, но не пожарный и не рыбнадзоровский: хищные очертания, пятнистый окрас. Возможно, высматривал цели.
— Видал? — сказал Мурыгин. — Летает себе…
— Летает… — согласился Костик. — Главное, чтобы не шкодил…
Впереди проглянула темно-синяя, почти черная, с золотой насечкой Волга. Вышли на кручу, приостановились возле голого тополя, балансирующего на самом краешке. Весенние разливы сильно подъедали берег, так что теперь дерево большей частью опиралось на хитросплетение обнаженных корней. Под полутораметровым обрывом брал начало песчаный пляж, скатывающийся к воде и уходящий под расколотые, подтаявшие льдины.
— Ну вот он, твой город, — молвил Костик. — Цел-невредим. Да и плотина тоже… Успокоился?
Мурыгин неотрывно смотрел на тот берег. Судя по недоверчиво-счастливой физии Сергея Арсентьевича, он, пока шли, ожидал наихудшего. Насмотревшись, спохватился, осунулся.
— Все равно ведь доберутся… — безнадежно молвил он.
— Со временем — да, — подтвердил Стоеростин. — Со временем и Солнце погаснет, и Вселенная схлопнется… А вот чемоданы твои сразу надо было сюда забрать…
Взгляд его перекочевал с того берега на этот.
— Кто такое? — изумился Костик.
У подреза воды присело на корточки нечто черное, скользкое, несомненно человекообразное. Вот оно выпрямилось, нагнулось, погрузило руку в колышущийся у берега волокнистый лед.
— Боже!.. — содрогнувшись, сказал Стоеростин. — Ну и служба у них… Спецназовец?
— Какой тебе спецназовец? Сетку с налимами не видишь?
Хватаясь за корни, спустились на холодный песок, сошли к воде. Ныряльщик в препоясанном свинцом гидрокостюме обернулся, оказавшись сухопарым молодым человеком с трехдневной рыжеватой щетиной на долгом подбородке. Маска сдвинута на лоб, невероятной длины ласты лежат у ног.
— Ну, что там? — напряженно спросил его Мурыгин, кивнув в сторону плотины.
— Такой завал нашел… — поделился радостью ныряльщик.
— Завал?
— Ну, бревна притонули, коряги… — пояснил тот. — Там судаков!..
Надо полагать, все его новости были подводного происхождения. Наземные дела, судя по всему, небритого юношу интересовали мало.
— Ты что, стрельбы не слышал?
— Стрельбы?
Ну правильно! Какая ж на дне стрельба?
— Сам-то ты откуда? — продолжил допрос Мурыгин. — Городской?
— Городской… — озадаченно подтвердил земноводный молодой человек.
— И что там говорят?
— О чем?
— Ползавода пропало! — рявкнул Мурыгин. — О чем?!..
— А-а… — с облегчением сообразил ныряльщик. — Так ведь это же где-то в Огайо!..
Теперь уже ошалел Сергей Арсентьевич.
— Где?!
— В Огайо… — Юноша пожал гладкими тюленьими плечами. С правого свисала бурая рваная тряпочка. Возможно, водоросль. — Вечером вчера передавали… Завод пропал. Америкосы туда сначала полицию, потом армию двинули… Бомбят уже вовсю…
И весёлое ж место — Берендеево царство! Стоял тут славный град Сволочь на реке Сволочь, в просторечии — Сволочь-на-Сволочи, на который, сказывают, в оны годы свалилось красно солнышко, а уж всех ли непотребных сволочан оно спалило, то неведомо… Плывут тут ладьи из варяг в греки да из грек в варяги по речке Вытекла… Сияет тут красой молодецкой ясный сокол Докука, и по любви сердечной готова за ним хоть в Явь, хоть в Навь ягодка спелая — боярышня Шалава Непутятична…Одна беда: солнышко светлое, катавшееся по небу справно и в срок, вдруг ни с того ни с сего осерчало на берендеев — и вставать изволит не вспозаранку, и греть-то абы как.
Трое друзей только-то и хотели — спасти островитян-полинезийцев от грядущего захвата европейцами. Они забыли, к чему может привести одна-единственная бабочка, раздавленная на дороге прошлого.И грянул гром…И история пошла по другому пути. Только совсем не по такому, какого ожидали трое наивных спасителей…Полагаете, это Рэй Брэдбери? И ошибаетесь. Это — «Слепые поводыри» Евгения Лукина. Фантастика забавная — и щемяще-горькая. Фантастика необычная. Оригинальная до предела.Это — «эффект бабочки» по-русски. Не больше и не меньше.
Столкновение цивилизаций — европейской, доросшей лишь до каравелл и пушек, и полинезийской, оперирующей авианосными катамаранами и боевыми ракетами… И снова трагедия конкисты повторяется — но на этот раз конкистадоры не носят кирас, их обнажённые тела покрывает боевая татуировка…
В результате разнообразной деятельности человека одной из планет наступает век костяной и каменный. Люди кочуют небольшими семействами, а человек, взявший в руки металл, подлежит изгнанию. Любой движущийся металлический объект подлежит немедленному уничтожению. Металл на планете развивается по изящному замкнутому циклу, он сам себе цех и сам себе владыка...
Увидите этого старичка, ни в коем случае к нему не подсаживайтесь. И уж тем более не вздумайте жаловаться ему на свои житейские горести. Выслушает, посочувствует и так поможет, что мало не покажется. От автора: Был у меня друг Петя. Совершенно феерический человек: озорник, мистификатор, временами просто хулиган. Жить без него так тоскливо, что время от времени я сочиняю рассказы про Петю. Истории, разумеется, вымышленные, но характер, поверьте, подлинный.
«Каждый день по всему миру тысячи совершенно здоровых мужчин и женщин кончают жизнь самоубийством… А имплантированные в них байфоны, так умело считывающие и регулирующие все показатели организма, ничего не могут с этим поделать».
«Сначала исчезли пчёлы» — антиутопия, погружающая читателя в, по мнению автора, весьма вероятное недалёкое будущее нашего мира, увязшего в экологическом и, как следствие, продовольственном кризисе. В будущее, где транснациональные корпорации открыто слились с национальными правительствами, а голод стал лучшим регулятором поведенческих моделей, а значит и всей человеческой жизни. Почти всё население сосредоточено в мегаполисах, покинув один из которых, герои открывают для себя совершенно новый мир, живущий по своим, зачастую гораздо более справедливым правилам, чем современное цивилизованное общество. 18+.
Три сестры на изолированном острове. Их отец Кинг огородил колючей проволокой для них и жены территорию, расставил буйки, дав четкий сигнал: «Не входить». Здесь женщины защищены от хаоса и насилия, идущего от мужчин с большой земли. Здесь женщины должны лечиться водой, чтобы обезопасить себя от токсинов разлагающегося мира. Когда Кинг внезапно исчезает, на остров прибывают двое мужчин и мальчик. Выстоят ли женщины против них?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Меня зовут Рейна. Таких, как я, называют призраками. Я существую вне системы». Рейна и ее мать вынуждены скрываться от правительства: обладателям плохих генов не место среди идеальных граждан страны. Единственный шанс выжить – оставаться невидимыми там, где за тобой следят тысячи глаз. Столкнувшись на улице с юным Ларком, девушка понимает, что не хочет больше прятаться. Нарушив главное правило выживания и открыв свой секрет другому, Рейна обречена на гибель. И лишь на пороге смерти ей удается узнать невероятное: она совсем не та, кем считала себя.
Мы очень рады поделиться этой новой историей об Эше Локвуде. Прочитайте, чтобы узнать больше о том, какова жизнь в компаньонских домах на самом деле и что чувствовал Эш, когда впервые встретил Вайолет… Перевод группы https://vk.com/club141098651.
Герой рассказа — молодой, только что отслуживший парень по прозвищу Вавочка. Он работает шестёркой в одном из инвестиционных фондов. И главным в жизни считает не позволять другим людям из себя «лепить».
Каждый чертёнок, только что вылупившийся из чертоматки, знает, за какую часть Тела он отвечает и ревностно относится к своим обязанностям, ведь только от чертят зависит, что делает Тело и как оно себя чувствует. Но неугомонный Крима, чертёнок, отвечающий за Ногти Тела по имени Дмитрий Неуструев, пытается выяснить, так ли это на самом деле…
В повести идет речь о мире, который раскинулся по ту сторону стеклянной плоскости зеркала. Там живут такие же люди, которые трудятся ради того, чтобы люди могли видеть свое отражение и не только…Автор предложил свое объяснение поверью, почему не стоит смотреть в осколки зеркал…
