Приблудные - [21]
Мурыгин не ошибся: снаружи было заметно холоднее. Под ногами захлюпало. Стоеростин не без зависти покосился на добротную обувь друга.
— Понимаешь, — сосредоточенно заговорил тот, не заметив завистливого взгляда. — Бог с ним с человечеством. Давай о насущном. Без курева, без выпивки — ладно… А как насчет прекрасного пола? Или тебе это уже по фигу?
— Ну почему же… — солидно возразил Костик. — Глядишь, какая-нибудь кошечка в гости заглянет… Помурлычем, попрелюбодействуем…
В памяти немедленно всплыла Раиса Леонидовна, и сверкающий пейзаж несколько померк.
— Хорошо, кошечка… А без книг как? Только не говори мне, что сейчас никто ничего не читает, все сидят в интернете… Я не о них. Я о тебе…
Стоеростин приуныл и какое-то время шел молча. Друзья направлялись к колодцу.
— Хм… — сказал вдруг Костик и воспрял. Не к добру. — Да, — огласил он чуть погодя. — Если речь идет обо мне лично, то крыть нечем. Библиотека — не миска…
Мурыгин собрался возрадоваться, что хоть в чем-то переубедил упрямца, однако не тут-то было.
— А вот если о роде людском в целом… — невозмутимо продолжил Стоеростин. — Было время, когда он обходился без книг, без кино… Да мало ли без чего! И прекрасно себя чувствовал… По-моему, мы пережили три катастрофы. Первая — изобретение письменности. Понимаешь, до этого люди запоминали только самое главное. Запоминали, передавали из уст в уста, из поколения в поколение… А лишнее отсеивалось. Тонуло в Лете. Но вот изобрели письменность — и теперь любая ерунда могла быть увековечена… Мы начали тонуть в информационном мусоре…
Вокруг шуршало, капало, временами легонько ухало — снег, подтаивая, шлепался с ветвей.
— Вторая катастрофа — книгопечатание. Станок Гутенберга. Мы не только научились сохранять что попало — мы еще начали это тиражировать…
— А третья? — не удержавшись, полюбопытствовал Мурыгин.
— Третья, разумеется, интернет… Третья и окончательная. Человек перестал зависеть от своего мышления, от своей памяти…
— Мне кажется, ты забыл упомянуть самую главную катастрофу, — вставил Мурыгин. — Мыслить начали…
— А мы начинали? — усомнился бесстыжий мизантроп.
Сергей Арсентьевич не огрызнулся, поскольку имел неосторожность взглянуть вперед. Влажный снег, одинаково сверкавший отовсюду, оказывается, сыграл с приятелями дурную шутку. Только теперь, почти добравшись до цели, оба увидели, что цели-то и нет. Ртутно-серебристое пространство за овражком было девственно чисто. Ни штакетников, ни колодца, ни самодельного строения в романском стиле.
К Мурыгину вернулся дар речи.
— Ты говорил, тебя вчера к овражку зашвырнуло… — с недоумением обратился он к Стоеростину. — Дачи еще стояли?
— А черт их знает… — оглядывая исподлобья новый пустырь, отозвался тот. — Снег, темно… Да и не до того мне было…
Знакомая картина. Кусты и деревья остались, а все прочее как корова языком слизнула. Кошек тоже не видать. Очевидно, сбежали. Жилья нет, укрыться негде…
— Территорию, что ли, решил расширить?.. — растерянно предположил Мурыгин.
Костик неопределенно повел плечом.
— Как же мы теперь без колодца?
— Снега с веток наберем…
— А завтра?..
Угрюмые, озабоченные, они перешли на ту сторону, остановились. Похоже, строения пропали еще до начала вчерашней метели — в крайнем случае, до того как она кончилась. Хрупкий влажный снежок лежал ровным, нигде не порушенным слоем.
— М-да… — сказал Стоеростин. — Я ему не завидую…
— Ты о ком?..
— Об этом вашем… Обрященке…
— Обрыщенке, — поправил Мурыгин.
— Теперь ему еще и эти участки выкупать…
— Выкупит.
— Колодец пропал — плохо… — Костик мыслил вслух. — Зато отсрочка. Пока договорится, пока заплатит… Как полагаешь?
Ответить помешали.
Умб!..
Обоих приподняло и шлепнуло оземь. Разлетелись алмазные брызги.
— С ума сошел?.. — заорал Костик, вскакивая. — Это же мы!.. Своих не узнаешь?..
Умб!..
Падение повторилось. И опять их отшвырнуло в ту же сторону — откуда пришли. Не искушая более судьбу, кинулись бежать. Очутившись на своей территории, обернулись, ошарашенные, мокрые, сотрясаемые дрожью.
— Совсем оборзел?.. — крикнул Костик, потом запнулся — и вдруг изумленно захихикал. — Слушай, Серый!.. — чуть ли не в восторге повернулся он к Мурыгину. — По-моему, нас наказали… Гулять не выпускают…
Стискивая несессер, Мурыгин свободной рукой стряхивал влагу с куртки. Недвижные глаза его были устремлены за овражек.
— Это не он… — глухо произнес Сергей Арсентьевич.
— Кто не он?
— Там, за овражком — не наш, — все тем же замогильным голосом изронил Мурыгин. — Это кто-то еще участок себе оттяпал… Ты же видишь, шуганули нас! Не нравимся мы кому-то…
Словно подтверждая его слова, в следующий миг обоих погладили. И не просто погладили, еще и понянчили, отняв от земли. Успокойтесь, котики, просто не ходите туда… Там злой… Ласково подтолкнули в сторону миски…
Ошеломленно облизываясь, побрели, куда велено. Вокруг по-прежнему шуршало и хлюпало. Снег обрывался в снег.
— Хорошо хоть инструмент в карман сунул… — ворчал Костик. — Добывай потом… с той стороны… Паста — ладно, а вот щетка… — Помолчал, покряхтел. — То-то у меня ваш поселок из головы не выходит! — признался он. — Зеленая зона… Потом, ты говоришь, нашелся кто-то смелый. Взял да и застолбил себе участок. И пошло-поехало… Как же ты теперь в город будешь выбираться?
И весёлое ж место — Берендеево царство! Стоял тут славный град Сволочь на реке Сволочь, в просторечии — Сволочь-на-Сволочи, на который, сказывают, в оны годы свалилось красно солнышко, а уж всех ли непотребных сволочан оно спалило, то неведомо… Плывут тут ладьи из варяг в греки да из грек в варяги по речке Вытекла… Сияет тут красой молодецкой ясный сокол Докука, и по любви сердечной готова за ним хоть в Явь, хоть в Навь ягодка спелая — боярышня Шалава Непутятична…Одна беда: солнышко светлое, катавшееся по небу справно и в срок, вдруг ни с того ни с сего осерчало на берендеев — и вставать изволит не вспозаранку, и греть-то абы как.
Увидите этого старичка, ни в коем случае к нему не подсаживайтесь. И уж тем более не вздумайте жаловаться ему на свои житейские горести. Выслушает, посочувствует и так поможет, что мало не покажется. От автора: Был у меня друг Петя. Совершенно феерический человек: озорник, мистификатор, временами просто хулиган. Жить без него так тоскливо, что время от времени я сочиняю рассказы про Петю. Истории, разумеется, вымышленные, но характер, поверьте, подлинный.
«Оставь надежду, всяк сюда входящий!»Эти вселяющие ужас слова на вратах Ада — первое, что суждено увидеть душам грешников на том свете. Потом суровый перевозчик Харон загонит души в ладью и доставит на тот берег реки мертвых. Там, за Ахероном, вечный мрак, оттуда нет возврата… И тем не менее, герой повести Евгения Лукина ухитряется совершить побег из Ада и прожить еще одну короткую, полную опасностей жизнь.Награды и премии:Интерпресскон, 1996 — Средняя форма (повесть);Бронзовая Улитка, 1996 — Средняя форма.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В результате разнообразной деятельности человека одной из планет наступает век костяной и каменный. Люди кочуют небольшими семействами, а человек, взявший в руки металл, подлежит изгнанию. Любой движущийся металлический объект подлежит немедленному уничтожению. Металл на планете развивается по изящному замкнутому циклу, он сам себе цех и сам себе владыка...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Реальности больше нет. Есть СПЕЙС – альфа и омега мира будущего. Достаточно надеть специальный шлем – и в твоей голове возникает виртуальная жизнь. Здесь ты можешь испытать любые эмоции: радость, восторг, счастье… Или страх. Боль. И даже смерть. Все эти чувства «выкачивают» из живых людей и продают на черном рынке СПЕЙСа богатеньким любителям острых ощущений. Тео даже не догадывался, что его мать Элла была одной из тех, кто начал борьбу с незаконным бизнесом «нефильтрованных эмоций». И теперь женщина в руках киберпреступников.
Извержение Йеллоустоунского вулкана не оставило живого места на Земле. Спаслись немногие. Часть людей в космосе, организовав космические города, и часть в пещерах Евразии. А незадолго до природного катаклизма мир был потрясен книгой писательницы Адимы «Спасителя не будет», в которой она рушит религиозные догмы и призывает людей взять ответственность за свою жизнь, а не надеяться на спасителя. Во время извержения вулкана Адима успевает попасть на корабль и подняться в космос. Чтобы выжить в новой среде, людям было необходимо отказаться от старых семейных традиций и религий.
Герой рассказа — молодой, только что отслуживший парень по прозвищу Вавочка. Он работает шестёркой в одном из инвестиционных фондов. И главным в жизни считает не позволять другим людям из себя «лепить».
Каждый чертёнок, только что вылупившийся из чертоматки, знает, за какую часть Тела он отвечает и ревностно относится к своим обязанностям, ведь только от чертят зависит, что делает Тело и как оно себя чувствует. Но неугомонный Крима, чертёнок, отвечающий за Ногти Тела по имени Дмитрий Неуструев, пытается выяснить, так ли это на самом деле…
В повести идет речь о мире, который раскинулся по ту сторону стеклянной плоскости зеркала. Там живут такие же люди, которые трудятся ради того, чтобы люди могли видеть свое отражение и не только…Автор предложил свое объяснение поверью, почему не стоит смотреть в осколки зеркал…